— Надо полагать, что ночью здесь убили сторожа, — обратился граф к драгуну.
— О, нет. Караульщик рассказывал, что один из щеголей нализался в дым на балу в «Люксембурге». Возвращаясь домой, наскочил на острые концы ограды, разбил себе голову. Его товарищ решил дотащить его домой. Здесь он остановился передохнуть и перевязать тому голову платком. Вот и натекла лужа.
— Он не отводил его в будку?
— Да нет. В это время проезжал фермер и предложил взять их обоих на свою телегу. Ну, тот и согласился…
— Вы знаете этого человека?
— Нет. Но вон там, на углу, стоит молочника, она, вероятно, знает, ведь она берет у него молоко.
Граф подошел к женщине.
— Скажите, — начал он, — я ищу брата, который, говорят, опасно поранил себя сегодня ночью…
Молочница не дала ему окончить.
— Этот красавец ваш брат? Папаша Этьен взял его вместе с товарищем в свою телегу. Ах, он был такой бледный!
— Кто это папаша Этьен?
— Фермер из Бург-ла-Рен, каждое утро он привозит мне молоко.
— А где его можно найти?
— Если он развез молоко, так должен быть на улице дю Фур, в трактире «Баранья нога», он там обычно завтракает, а его лошадь отдыхает и кормится…
Через несколько минут Кожоль входил в указанный трактир и спрашивал папашу Этьена. Ему указали на краснолицего, бодрого старика, который как раз собирался есть суп.
При первых же словах графа старик произнес:
— Я довез вашего брата и его друга до улицы Мон-Блан. У дома под номером двадцать мы остановились, и его друг взял его на руки.
— Он вошел в дом под номером двадцать?
— Вот уж чего не могу вам сказать точно. Для того, чтобы их довезти, я дал порядочный крюк, поэтому торопился. Я стегнул Улисса и уехал…
От награды старик отказался, и Кожоль отправился дальше.
Добравшись до улицы Мон-Блан, он отыскал дом номер двадцать и осмотрел его.
Ивон не умер.
В отчаянной неравной борьбе он получил удар в голову и упал на мостовую.
Он был без сознания, когда незнакомец поднял его.
Понемногу он приходил в себя. Вспомнил задание, данное ему аббатом Монтескье, бал в «Люксембурге», партию с Баррасом и, наконец, женщину… Эта женщина… Один вид ее обратил его в бегство. Эта женщина, которая выставляла напоказ свое бесчестье… она, которую он знал такой скромной и целомудренной!
Да! Он был в этом уверен, эта женщина — Елена. Его юношеская мечта! Та самая Елена, на которую он молился, как на святую. Теперь… Каждый мог указать на нее пальцем: вон идет любовница Барраса! Того самого Барраса, который даже по тем, весьма легкомысленным временам, считался образцом испорченности. И если она сумела его обуздать, то кем же была она?!
