Меси позвонил.
— Передайте доктору Биллингтону, что он мне нужен!
Через минуту в кабинет вошли Бам и доктор Биллингтон.
Его гладко выбритое лицо было окаймлено длинными, белыми как снег бакенбардами, а вокруг блестящего черепа вились такие же белые локоны. Щеки были покрыты легким пушком, как у молодой девушки. Гладкий лоб. Мягкое выражение голубых глаз… Безукоризненный костюм. Доктор подошел к Меси с развязностью ученого, считающего себя равным сильным мира сего, и горячо пожал руку банкира.
Меси бросил на него многозначительный взгляд.
— Доктор, — сказал Меси, — мы знаем, что вы — светило науки, и потому я обратился именно к вам, чтобы вы разрешили задачу, весьма волнующую меня…
Банкир встали сделал шаг к дочери. Она, неподвижная, прислонилась к темной стене, на которой выделялось ее лицо, бледное, как у мертвеца.
— Доктор, — продолжал Меси спокойным, ясным голосом, — миссис Барнет, моя дочь, помешана… и я пригласил вас, чтоб засвидетельствовать ее болезненное состояние…
Мария выпрямилась, как будто по всему ее организму пробежал электрический ток… И произошел странный феномен…
Хромая шла прямо… Она не опиралась на палку!.. Подойдя к Меси, она дала ему пощечину.
— Подлец и негодяй!
Меси схватил ее за руку и отбросил так сильно, что она отлетела и стукнулась головой об угол камина.
— Вы видели, доктор, — сказал банкир. — Пишите!
Без малейшего возражения доктор Биллингтон присел к письменному столу, взял перо, попробовал на ногте, хорошо ли оно, обмакнул в чернильницу, отряхнул и начал писать…
— Имя этой дамы?
— Мария Меси, — ответил отец, — родилась в Нью-Йорке, замужем за Гуго Барнетом…
— Хорошо. С каких пор стали появляться симптомы умопомешательства?
— С месяц тому назад…
— В какой форме?
— Ярость… угрозы… затем галлюцинации… фантастические обвинения, как против мужа, так и против меня. Наконец, агрессивные действия, одно из которых вы сами только что наблюдали.
— Что прямо доказывает, — продолжал доктор, читая вслух то, что он написал, — манию, осложненную навязчивыми идеями, беспорядочными движениями и постоянно нарастающей агрессивностью, опасной сколько же дли самой больной, столько и для окружающих.
— Особенность этой мании, — перебил Меси, — ненависть к семейству.
— Отлично, отлично! — кивнул Биллингтон. — Итак, явное расстройство психики… И что вы намерены предпринять?
— Поместить ее в лечебницу, где за ней был бы необходимый уход.
— Вполне разумная мера!
И Биллингтон закончил свидетельство таким образом:
