— Знаешь что… мне здесь не нравится. Идем в другое место.
Что было делать, тетя сказала — ее слово закон.
Они пробирались к выходу, со всех сторон на них раздраженно ворчали, но тетя, снисходительно улыбаясь, палкой прокладывала себе дорогу, пока не дошла до кассы, и они, отдав пустой талон, с облегчением вырвались на улицу.
И вдруг оба рассмеялись, как школьники, только что улизнувшие от учителя.
Тетя взяла его под руку, и они пошли в сторону набережной Дуная, смеясь и хихикая, даже не зная над чем.
По всей вероятности, им было весело оттого, что у обоих от голода урчало в желудке, или оттого, что стоял такой прекрасный день и Дунай светился голубизной под мостом Эржебет, а сквозь железные конструкции арочного моста сиял ослепительный небосвод.
Куда же было теперь идти, как не в прославленный «Матяш пинце»[2], самый известный будапештский ресторан, куда следует зайти каждому, кто хоть ненадолго попадает в этот приветливый город.
В палисаднике на теневой стороне улицы, недалеко от главного входа, они увидели покрытые белыми скатертями столики и уже больше не раздумывали.
Тетя торопливо перелистала несколько страниц меню, официант, почтительно склонившись, ждал. Затем что-то сказала ему по-венгерски, всего несколько слов, он старательно записал ее заказ в блокнот и исчез. Другой официант, ничего не спрашивая, поставил перед каждым из них на круглую бумажную тарелочку огромный бокал пенящегося пива, такого аппетитного, что они оба не удержались и тут же с удовольствием его попробовали.
— А что вы заказали? — После большого глотка освежающего пива он снова ощутил ужасный голод.
— Не беспокойся, — ответила тетя, поднося салфетку с губам, — разумеется, самое дешевое, что у них тут есть.
И оба снова так расхохотались, что сидящие за другими столиками и порхающие вокруг официанты в белых передниках с удивлением посмотрели на них.
Смеялась тетя заразительно и сразу казалась моложе, морщинки вокруг рта исчезли, а глаза сияли и влажнели от набегавших слез.
— Ты ведь знаешь… в ресторане «люкс» и самое дешевое должно быть на уровне, — сквозь смех говорила она. — В столовой нечем было дышать, а здесь по крайней мере на свежем воздухе… дыши сколько угодно… — В подтверждение своих слов она глубоко вздохнула и откинулась на спинку кресла.
Ветер приносил с берегов Дуная раскаленный полуденный воздух.
— Удивительно хорошо вы говорите по-чешски, — сказал Бендл, — и как только вы его за это время не забыли!
