— Под Новый, к премьере, будет уже девять. А ты давай берись за пьесу! Обещала ведь! Петруша ждет.
— Лючка, лучше я приду к вам и расскажу, как все это представляю. А вы записывайте и решайте. На то вы там режиссеры-постановщики… Книжку используйте…
Так и договорились.
…Сейчас Лючка догнала меня и Стаканчика у «Гастронома».
— Ты всегда копаешься, — сказала я, чтобы она не начала: «Опять ушли вдвоем, да? Ладно-ладно…»
Она многозначительно произнесла:
— Я не копалась, а беседовала с Синим Булем. Между прочим, о тебе…
— Надо же! — хмыкнула я. А Стаканчик (я заметила) покраснел.
— Да. Он ухватил меня за рукав и говорит сиплым голосом: «Минтаева, передай своей Лосихе, чтобы она сказала своему Стакану, что ему будут кранты. Я даже не буду связываться, другие сделают. А Лосихе я выдергаю ноги сам…» И сказал, конечно, из чего выдергает, хам такой.
Стаканчик вдруг сдавленно проговорил:
— Это я виноват…
— Почему? Он опять пристает? — напружинилась я.
— Они подошли утром, втроем. У раздевалки. Он руки за спиной держит, все ухмыляются. «Ты видел, — говорит, — как стаканы наружу выворачивают?» И достает какую-то штуку, вроде кастета. А может, мне с перепугу показалось, что кастет. Я и двинул… как ты учила… Да не сильно двинул, опять же с перепугу, наверно. А он согнулся, замычал, сел. А Вовочка и Хомяк не двинулись, рты открыли. Я постоял и ушел… Они больше не подходили… Вообще-то я понимаю, что это гадость…
— В чем гадость? — спросила я.
— Ну… в том, что надо владеть какими-то зверскими приемами, чтобы к тебе относились, как к человеку…
— Се ля ви… — отозвалась Лючка.
— Надеюсь, больше они и не подойдут, — сказала я.
— Они-то не подойдут, — интригующе сообщила Люка. — Но Буль пообещал: «Я Лосихе и Стакану сделаю встречу с Гришей Капелькой. В тихое время в тихом месте. Он им устроит дискотеку при свете бледной луны… Слышала про Гришу Капельку?»
— Как страшно, — сказала я. Хотя по правде и впрямь стало страшновато. — Что за Капелька? Хоть бы знать, от кого погибнешь…
— Не знаю… Я бояться не стала и говорю: «Глупенький Буль. А ты Пашку Капитанова знаешь?» Он заморгал, как сова на солнышке. «Чё, — говорит, — такое? Кто такой?» А я: «Вот и скажи спасибо, Буль, что не знаешь. Если встретитесь, будет поздно. Из синего станешь зелененьким и сделаешь буль-буль прямо в брюки, убежать не успеешь. И Капелька твой тоже…» Знаешь, Женька, он задумался…
— Ох, Лючка. Ты правда артистка.
— А кто такой Пашка Капитанов? — неловко спросил Стаканчик.
