Он впервые сказал не «отец», а папа. И вдруг показался мне беззащитным, как дошкольник.
— Лоська, писем больше не было?
— Не было… — Он двигал монетки по столу, как шашки по игральной доске. И вдруг сказал тихонько совсем не детские слова: — Все деньги взять бы да сжечь. И оставить только вот такие, для коллекций… Эти гады, что на мерседесе, сунули кому надо несколько тысяч баксов, и сделался невиноватый виноватым. Из-за бумажек…
Я не знала, что сказать. Стало так… будто за окнами снег пошел. К счастью, затрещал телефон.
— Лоська, извини…
Позвонил дядя Костя. Спросил, надо ли переплетать листы с копиями страниц.
— Ой, дядя Костя, я не знаю… Наверно, и без того хлопот много…
— Не много, если не нужен твердый переплет.
— Да хоть какой!
— Принято. Отбой…
На работе он всегда такой немногословный. Наверно, армейская привычка.
Когда я вернулась из прихожей, Лоська раскладывал монеты в одну линию. Глянул через плечо.
— А почему их только пять? Когда шли, ты сказала, что шесть…
Я вдруг смутилась (вот дура-то!). Покашляла и рассказала Лоське про книгу, про Пашку Капитанова. Ну и про «залог»…
Мне показалось, что он вдруг надулся. Не хватало еще «таких» проблем!
— Лось, ты чего?
— Я? — И эти его марсианские глазища. — Ничего… А чего «чего»?
И я поняла: решать надо сразу.
— Дурень! Я же ему на время дала. А тебе подарю насовсем. Выбирай любую.
Он глянул недоверчиво. На меня, на монеты, опять на меня…
— У тебя же коллекция разрушится.
— Ну и что?.. Да не разрушится она! Как разрушится, если монета будет у друга?
Вот так я впервые сказала ему, что мы друзья. Он слегка сморщился, пошевелил носом-картошкой, улыбнулся. Но сразу опять насупился:
— Тогда ты и Люке подари. А то нечестно будет. Она ведь… тоже…
Вот такая справедливая личность.
— Подарю и Люке. Только она кораблями не интересуется ни капельки.
— Разве в этом дело, — сказал он серьезно. Даже строго.
Понятно было, что не в этом.
— Выбирай.
— Да мне все равно. — Он зажмурился и ткнул пальцем наугад.
— Ого… Это гафельная шхуна «Тиклер». Построена на острове Джерси в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году, водоизмещение девяносто три тонны… Небольшая, но красивая, верно?
— Да… А что такое «тиклер»?
— Понимаешь, у англичан такой язык… каждое слово может означать кучу вещей. Я в словаре прочитала: это и «трудная задача», и «щекочущее перышко» и много еще всякого разного… Здесь, наверно, лучше всего «Перышко». Летит под ветром, щекочет волны…
Лоська кивнул, но потом сказал взрослым тоном:
