— Крыша — это хорошо. Если только не в полицейском приемнике для беспризорников…
— Вы за кого меня принимаете!
— Пока ни за кого, — улыбнулся Лён. — Мы же тебя не знаем. Скажите хотя бы ваше имя, сударыня.
Девочке видимо пришелся по душе светский тон. В ней — нескладной «очкарке» — шевельнулось кокетство:
— Меня зовут Динка. Или Дож-Динка. Знаете, почему? Из-за этих капель… — и она тронула мочку уха. Там блестел крошечный шарик-сережка.
— Правда похоже! — обрадовался мальчик. — А меня зовут Зорко… Или Зорито. Иногда…
— А меня Леонтий… Или попросту Лён.
— А меня не только Дож-Динка. Иногда еще — Ль-Динка.
— Потому что капли иногда превращаются в лед, да? — весело догадался Зорко.
— Не в том дело. Просто Динка из Льчевска. Дедушка так зовет иногда. Я сшила ему льчевский флаг…
— Твой дедушка владелец судна? — проявил догадку Лен.
— Он владелец крепости и смотритель маяка. Вы можете у него жить. Сколько хотите.
— Он нас не прогонит? — опасливо спросил Зорко.
— Не бойся. Ему будет веселее.
— Крепость и маяк — это весьма романтично, — Лён опять подпустил в разговор светскую тональность.
— А ты думал! — И она, прихватив юбочку, поехала с постамента, будто с ледяной горки. Ребята — за ней.
И пошли через площадь, на которой было теперь пусто. О случившемся напоминали потерянные туфли, растоптанные сигарные коробки и раздавленные на брусчатке очки.
В старике Августе как бы сочетались два человека. Один — этакий отставной матрос береговой службы, привыкший к неторопливой одинокой жизни и нехитрой работе. Другой — старый интеллигент-книжник с манерами джентльмена и склонностью к философским умозаключениям.
Ходил он в холщовых штанах и в обвисшей вязаной фуфайке, но под фуфайкой всегда была чистая сорочка. И брился старик тщательно, каждое утро, а редкие пепельно-седые волосы гладко зачесывал на прямой, как натянутая нитка, пробор.
Большие квадратные очки старика всегда были хрустально чисты, он то и дело протирал стекла подолом. Но смотрел старик Август на собеседников обычно поверх очков — разными своими глазами — один серый, другой серо-зеленый. В левом (серо-зеленом) глазу зрачок был не круглый, а с короткой отходящей вниз щелкой и напоминал замочную скважину. Иногда казалось — многомудрый Август смотрит через эту скважину в твое нутро. Впрочем, так было лишь поначалу. Скоро мальчишки привыкли. Тем более, что старик ни о чем не спрашивал: пришли, ну и живите, на Земле всем должно хватать места…
