— Да ты сними и выжми как следует, — посоветовал Лерка. — Я отвернулся.
Она засмеялась:
— Дурень… Ну-ка, отойди от края, а то опять сковырнешься.
Лерка не отошел. Не оборачиваясь, он сказал:
— Если бы ты упала в воду, я бы тебя обязательно спас.
Лена опять вздрогнула.
— Спасибо. Только лучше уж я не буду падать.
Серьезно и с нажимом Лерка произнес:
— Конечно. Но если бы…
— Ну… Я знаю, — сказала она и повернулась к берегу. — Ох, смотри, Лерка!
Отсюда, с плотика, глаза Озерного Царя казались яркими, как два зеленых фонарика. И сам хозяин озера, склоненный вперед, темный, длиннорукий, был сейчас загадочным и словно незнакомым. Лесное и водяное чудо.
— С озера еще лучше видать, — полушепотом сказал Лерка. — Давай отъедем на лодке?
— Такие-то мокрые? — сказала Лена. — Ну… давай.
Они пошли к лодке, и песок был уже остывший, а вода очень теплая. Они столкнули лодку. Лерка торопливо захватил весла и опять неумело зашлепал ими. Лодка нехотя, боком, поползла от берега.
Лена смотрела сначала, как Лерка воюет с веслами, а потом оглянулась и увидела, что берег уже отошел метров на сто. Зеленые глаза великана сияли, хотя сам он уже не казался великаном.
Лерка продолжал ворочать веслами. Озерный Царь сделался совсем одиноким и маленьким на пустом берегу. Глаза его слились в одну зеленую точку.
«Куда же мы?» — подумала Лена.
На острове Робинзонов отозвалась улетевшая с этого берега песня:
…Есть в покое твоем
Ожиданье тревожной дороги.
А в дорогах твоих —
Чуткий отдых больших скоростей…
— Лерка, — нерешительно заговорила Лена. — Ну чего мы тут одни… А давай поедем к робинзонам!
— Давай! — тут же отозвался Лерка и плюхнул веслами.
— Не попадет нам?
Не попадет, — снисходительно сказал он. И добавил нетерпеливо: — Ну давай поедем. Да?
— Дадут нам там одеться, а?
— Все дадут!
— Только ты пусти меня на весла. Ты вон уже сколько греб! Думаешь, мне не хочется?
Он торопливо перебрался на корму. Лена взялась за гладкие рукоятки:
— Правильно я держу направление? Ты следи.
— Я слежу. Правильно.
Она стала грести, удерживая лодку так, чтобы зеленый огонек берега висел над Леркиным плечом. Лерка сидел съеженный, остроугольный. Почти черный на фоне потемневшего неба.
— Озяб?
— Санька обрадуется… — сказал он. Потом спохватился: — Нет, не озяб… Там у костров погреемся.
Ждали их жаркие костры, и смех, и песни. И сказки, которые рассказывают в палатках веселым полушепотом… Вечер будет еще долгим и хорошим.
А Озерный Царь смотрел им вслед горячими глазами. Он видел, как черная лодка на светлой воде машет узкими крыльями и делается все меньше.
