— Осторожней!
— Ты про этот пень говорила, что будет дело? — спросил он, качаясь.
— Про этот… Да осторожней ты! — с досадой сказала Лена и начала продираться наверх. Было жаль, что не удался сюрприз.
Поднявшись, она за рубашку стащила всадника с коряги и едва удержалась, чтобы не шлепнуть.
— Тоже мне наездник! Вот сломаешь шею!
Лерка не обиделся. Отколупнул гнилушку и доверительно сказал:
— Хорошее дерево. Ты сама его нашла?
— Конечно, сама. Нравится?
— Можно сделать дракона, — задумчиво сказал Лерка. — Только придется чешую вырезать. Вот это будет шея, а это хвост…
— Подожди. — Лена села на шею дракона и поставила Лерку перед собой. — Послушай…
И она стала говорить про ночное море, про пустой берег. И про то, как хорошо, когда видишь вспыхнувший маяк. И как будет здорово, если на озерном берегу тоже загорится маячный огонек. Поставить у причала деревянного великана с фонарем в руке! Будто он вышел из лесной сказки и светит, светит, чтобы никто не заблудился вдали от земли, не проплыл мимо пристани.
Лена говорила и придерживала Лерку за большую пуговицу. Он не двигался. Смотрел ей в лицо. Не в глаза, а куда-то на подбородок. Но слушал внимательно. И, когда Лена замолчала, нетерпеливо шевельнулся.
— Ну давай…
— Что «давай»?
— Делать великана! Это будет озерный царь, да? На море — морской, а здесь — озерный?
Он не суетился, не прыгал, но Лена увидела, что он весь просветлел, и каждая жилка в нем словно звенела. И глаза Леркины, темные глазищи, сделались горячими, янтарными.
— Ну да-вай… — медленно и с нажимом повторил он.
— Давай!
Они навалились на корягу, и та ухнула, покатилась, ломая кусты. И плюхнулась на глубокое место. Следом, как снаряд, ринулся Лерка. Уже снизу он крикнул:
— Только не надо фонаря! Я сделаю голову с глазами, чтоб светились!
Они привязали корягу к корме Лениной косынкой.
— Я буду грести, — поспешно сказал Лерка.
Грести он не умел. Весла были увесистые, и Лерка вразнобой плюхал ими по воде. Упрямо сопел и не смотрел на Лену. Лена украдкой вскидывала на него глаза. Еле сдерживала тревогу: очень уж тонкорукий и маленький был гребец, а весла такие толстенные.
Правой лопастью Лерка неловко чиркнул по воде, и на Лену посыпался целый дождь брызг, желтых от вечернего солнца.
— Дай-ка мне одно весло, — сказала она. — Дело быстрее пойдет.
— Бери, — согласился Лерка и подвинулся к борту. — А ты умеешь грести?
— Немножко умею. Сюда-то я добралась.
С одним веслом Лерка управлялся лучше. Лена старалась не перегребать его. Лодка пошла заметнее. Безголовое чудище нехотя тащилось на буксире, поворачивая к небу то одну, то другую лапу.
