Из письма Раи Гончаровой, бывшей воспитанницы Дубовского детского дома.
Торжественный туш должен был прозвучать двадцать один раз. Это знали все. Но когда он звучал, казался неожиданным. И каждый раз — ножом по сердцу.
— Я сейчас разревусь, разревусь, разревусь, — громким шепотом повторяла Римма Колетвинцева.
Она стояла рядом с Женей Жуковой и в такт своим словам дергала ее за руку. Женя прошептала:
— Я тоже. Милька уже плачет.
Евгения Эдуардовна торжественным голосом говорит:
— Свидетельство об отличном окончании семи классов вручается Римме Колетвинцевой.
Аплодисменты. Туш. Римма идет к Евгении Эдуардовне, как слепая, на ощупь. Евгения Эдуардовна ловит се, наконец, за руку. Потом порывисто прижимает к себе, целует. И говорит бередящие душу слова:
— Римма, дорогая моя девочка! Как бы ни сложилась твоя жизнь, как бы далеко ни занесла тебя судьба, помни: здесь, в Дубовке, твой дом. А когда человеку трудно, он всегда приходит домой.
— Свидетельство об отличном окончании семи классов вручается Жене Жуковой…
Снова аплодисменты. Туш.
На «отлично» кончили седьмой класс Миля Самойлова, Толя Гончаров.
1951 год. Первый выпуск детдомовцев. 21 человек. Торжественная линейка. Проводить первых выпускников пришли все сотрудники детдома, все до одного. Шефы тоже были здесь.
Они смотрят, как один за другим подходят к Евгении Эдуардовне ребята: Юра Арчаков, Ваня Кулаков, Эдик Долматов, Витя Луцко, Толя Беликин, Витя Чеплаков… Девять лет назад привезли их из-под бомбежки, испуганных, худющих, со вздутыми животами. Многие не могли идти сами. Их несли на носилках…
И вот стоят эти ребята на линейке. Торжественная минута всегда накладывает на человека особый отпечаток: из тебя как бы извлекают то, что ты старался прятать. В обыкновенной жизни ты, например, стесняешься плакать, считаешь слезы величайшей слабостью и стараешься выплакаться, уж если до этого дело дойдет, где-нибудь в уголке. А уж если заметят у тебя красные глаза, ты всегда найдешь оправдание — голова болит, вот глаза тому доказательство. Правда, все это относится больше к мальчишкам. Девчонки не считают слезы слабостью, наоборот, это их оружие. Ну, а если честно, обычно человек плачет, не рассуждая.
Сегодня у многих мальчишек и девчонок глаза на мокром месте. Просто всех пронзила острая жалость. Невозможно было поверить в этот торжественный час, что вот с этой минуты ты — отрезанный ломоть. Завтра ты проснешься уже не детдомовцем. И хотя ты со всеми вместе пойдешь в столовую, на Волгу, ты будешь чувствовать себя немножко чужим. А это обидно! С этим невозможно смириться. И поверить трудно…
