Я покачала головой и лучезарно улыбнулась:
– Пять процентов, оплата немедленно банковским электронным переводом, а помещение я освобожу ровно через четырнадцать дней.
Моя улыбка результата не возымела. Он поморщился, пожевал своими влажными губами:
– Четыре. Оплата по частям. Половина сейчас, вторая половина – после вашего отъезда.
Четыре процента меня, в принципе, устраивали, как и способ расчетов. В конце концов, юристы проследят, чтобы тетя Яна получила всю сумму даже после моей смерти. Весь этот торг был задуман с целью завязать контакт с Кузьминым, а он на контакт идти не желал. То ли мои змеиные вибрации давали сбой, то ли… Может, он гей? Я похолодела. В таком случае все мое очарование на него не подействует.
Один из юристов, я не помнила, как его зовут, склонился к моему плечу:
– Вы погуляйте, Таечка, мы с Никитой Петровичем сейчас ваше предложение обсудим.
Я поднялась из-за стола:
– Извините, мне нужно попудрить носик.
В дамскую комнату меня сопроводил официант. Делать там было нечего. Я повертелась перед зеркалом, поправила макияж, позвонила Рашуку, просто чтобы убедиться, что номер телефона он в мою записную книжку вбил правильный.
– Чего надо, женщина? – неприветливый мальчишеский голос ответил после второго гудка. – Я занят, и если у тебя ничего серьезного…
– Кузьмин – гей, – сообщила я в трубку. – И что теперь делать?
– Да что ты говоришь! С таким пузом? Никита Петрович?
Пока Рашук хохотал, я включила и выключила сушку и зачем-то нажала на кнопку дозатора жидкого мыла над умывальником. Кнопочку заело, перламутровая вязкая субстанция потекла на мраморный поддон, затем на пол. Да сколько же они туда мыла налили? Десять литров? Я дернула рулон бумажных полотенец, он выскользнул из держателя, упал, покатился, разматываясь, я наклонилась, чтобы его поднять, вляпалась ногами в липкую лужу, попыталась разогнуться, от этого резкого движения подошвы туфель разъехались на ставшем скользким кафеле. Дверь открывалась наружу, я вышибла ее спиной и выпала в зал. Снаряд для керлинга из меня получился так себе, скорее походила я на корову на льду. Потому что и наборный паркет, смазанный жидким мылом, устойчивости мне обеспечить не мог. Я натолкнулась на какого-то мужчину, не очень высокого, но достаточно ловкого, и он подхватил меня под спину.
– Спасибо, – пролепетала я, глядя в серые усталые глаза.
– Лия? – в глазах появилось тревожное узнавание. – Лия Берг?
Лия. Так звали мою маму. Мне говорили, что я на нее похожа. Еще секунда и он сложит два и два и поймет, кто перед ним. Дурацкая ситуация, которую я предусмотреть не могла. Нужно делать ход. Сейчас!
