Наконец входная дверь, я открываю ее, пытаюсь удержать, но ветер рвет ее на себя, в меня стреляет то ли град, то ли снег, то ли дождь, глазам становится холодно до ломоты.
Светка смеется, запуталась в собственных ногах, подружка поддерживает ее, поправляет очки и себе, и ей. И вот такси осветило фарами напористые косые струи, подружка кое-как вытолкала Светку на улицу, она все тянула ко мне руки – оттуда, из холодной темноты. Пальцы ее хватали пустоту, она что-то еще кричала, но дверь захлопнулась – и все стихло.
Я схватился за батарею, с яростью рванул ее на себя, пытаясь оторвать, но оторвал лишь горячую пыль.
Утром следующего дня, которое началось для меня в три часа, я включил ноутбук и прочитал там сообщение от Светкиной подружки: «Спустись на улицу, под балкон, может, что-то еще осталось. Ты вчера все вещи своей новой девушки повыкидывал. Это Светка тебя довела».
Светка. Довела.
Бросился на балкон, глянул вниз: талый снег, чернеет мерзлая земля, трясутся на ветру остатки травы, а в них запутались цветастые лифчики и футболки, одно платье улетело к другому концу дома, одно повисло на школьном заборе, напротив. Твоя любимая сиреневая кофта лежала в луже, подо льдом, раскинув рукава, словно утопленник – руки.
Ты пришла вечером, обозвала меня распухшей рожей, ты кричала, угрожала, сотрясала воздух:
– Почему весь пол в гостиной в кетчупе и еще каком-то дерьме?
– Потому что я хотел нарисовать картину на полу… Майонезно-кетчуповый пейзаж… Но я ж забыл… Ты большой противник прекрасного…
– Пр-ридурок! – крикнула ты и ушла плакать в ванную.
Светка специально меня подставила. Написала тебе эсэмэс, что была у меня в гостях и мы трахались всю ночь. И ты ничего не хотела слушать. Даже то, что если бы я хотел трахаться с ней, то для этого не нужно было бы съезжать из своей законной квартиры.
А как живописала Светка процесс выбрасывания вещей с балкона:
– Он посылал тебя всеми словами – и выкидывал лифчик, он проклинал тебя – и выбрасывал кофту, он смеялся над тобой – и отправлял на воздух платье…
И ведь все это правда валялось там, внизу. Поэтому и вплетенная в правду ложь воспринималась тобой как правда. Пришлось мне все валить на спиртное. Тебя это не убедило. Спиртное не может быть оправданием, кричала ты.
Чего ты хотела от меня? Чтобы я что? Повернул все вспять? И твои кофты с трусами прилетели бы назад в шкаф, как при прокрутке кинопленки назад?
Я стал успокаивать тебя, взял на руки и побежал в кухню, затем снова в гостиную, забежал в ванную, я просто бегал с тобой на руках по квартире. Ты норовила укусить, исцарапать меня и все била, и била, и била кулачком в плечо и в грудь. Я бросил тебя на кровать, рванул юбку, что-то лопнуло.
