Саид кончил работать. Шарлемань оставляет Майяра и подходит к Саиду.
— Здорово, товарищ! Можно потолковать с тобой?
Саид с удивлением оборачивается, затем широкая улыбка освещает его лицо. Он поднимает с глаз защитный козырек.
— Привет!
— Может, ты слыхал обо мне, я…
— Слыхал ли я о тебе, мсье Шарлемань?.. Да я только о тебе и слышу! Ты делегат на мартеновском. У тебя ко мне дело?
Саид снимает рукавицу и, засунув под мышку свою шляпу, протягивает руку Шарлеманю.
Лицо его в поту. Кажется, будто у вас на глазах пот выделяется крупными каплями, прозрачными и темными. Они стекают ручейками и в ослепительном свете кажутся такими же четкими и твердыми, как металл в желобах. Несколько ручейков сбегают по складкам лица к подбородку и повисают крупными, чистыми каплями. Одна падает.
— Ну вот, а теперь мы вдобавок и соседи! — говорит Шарлемань, радуясь удачному началу разговора.
Пожав ему руку, Саид достает из кармана лиловую тряпку и утирает лицо.
— Вот как? — говорит он. — Ты, значит, живешь в предместье?
— На самом краю. Около тебя теперь. Я как раз из-за этого и…
Под ярким светом кожа на щеках Саида напоминает апельсин, и цветом и набухшими влажными порами. Пот продолжает выступать на его лице. Когда же они отходят в глубину цеха и Саид поворачивается спиной к огню печи, все меняется.
Теперь на его щеке виден небольшой шрам. На коже француза он был бы, наверно, розовым, но у Саида он серый и морщинистый и напоминает мертвую гусеницу.
— Вон что, — говорит Саид, и улыбка его тускнеет. Он, видимо, думал, что Шарлемань заговорит о работе или зарплате.
— Да, объясни мне, что это там у вас строится?
Улыбка Саида гаснет. Он пожимает плечами, словно с недоумением.
— Я могу только про себя говорить. А про других я ничего не знаю!..
— Ладно, скажи про себя! Хочется знать, что у вас там затевается.
— Про себя? А тебе непременно нужно это знать, мсье Шарлемань?
Он наклоняется и поднимает с земли бутылку, накрытую перевернутым стаканом.
— Хочешь?
— Нет, спасибо.
Это молоко. В томасовском цехе рабочие получают литр молока в день. Это результат боя, который был дан несколько лет назад. Хорошо, что он отказался, он не любит молока. По бутылке, да и по пробке, он решил было, что это пиво.
— Гостиница была мне не по карману, — продолжает Саид. — Ну вот я и решил купить эту лачугу.
— Так тебе пришлось за нее заплатить, — сказал Шарлемань, — кому?
— Лавочнику, который жил в этом бараке.
— А как начальство на это смотрит? — Шарлемань пытается подойти с другой стороны. — Вам пришлось просить разрешение?
