Она застонала, уронив голову на руки, обнимающие закрытый ноутбук.
Телефонный звонок резанул по тишине, словно ножом вспоров ночь.
— Ты не спишь, я вижу. Свет горит.
Это был Юра.
— Как ты? У тебя все в порядке?
— Да, а что?
— Через неделю в Доме книги встреча с писателем, угадай, с каким?
— Меня это не интересует.
— Ты что, Зойка, белены объелась? Это же твой Шорохофф!
— У него своя жизнь, у меня — своя.
— Ну и дура, — в трубке раздались короткие гудки.
— Раньше это был загородный дом моего приятеля, он уже давно живет в Индии. Увлекся индийской культурой, провалился по уши в индуизм, стал чуть ли не отшельником. Но мне кажется, что он там снимает фильм. Хитрый, бестия, вечно куда-нибудь уедет и возвращается с таким материалом — закачаешься! И все премии документального кино — его!
Феликс сидел на высоком крыльце большого, но слегка запущенного двухэтажного дома, окруженного высокими елями, и следил, как Зоя подметает дорожку, ведущую к калитке.
— Я купил его у него в рассрочку. Так что можешь жить здесь сколько угодно. Тебя здесь никто не найдет, зуб даю, — рассмеялся он.
— Ты привези мне моих детей с Катей — это самое главное.
— Почему ты не хочешь обратиться в поли-цию?
— Я же тебе уже рассказала, как они поступили с одним парнем… Вывезли его на вертолете в лес и оставили там…
— Да помню я все! Но парень-то этот, видать, хотел отхватить какой-то жирный кусок у этих дружков. Надуть их хотел. Вот они его и наказали. А ты-то чем провинилась перед ними?
— Как-нибудь потом расскажу.
— Это связано с деньгами?
— Это связано с их поганой мужской сущностью. Я оскорбила их, вот и все.
— Крепко, видать, оскорбила.
— Возможно. Феликс, ты должен верить мне. Те деньги, что у тебя одолжила, я обязательно верну, причем в самое ближайшее время.
— Да не парься ты! Ты сама-то как бы поступила, если бы оказалась на моем месте?
Она улыбнулась. Какой же он милый, этот Феликс! Мало того что поверил ей, привез сюда, в этот подмосковный рай, и спрятал, так еще и денег дал, чтобы она смогла передать детям.
Она старалась вести себя спокойно, не выдавая своих чувств, на самом деле внутри ее светило огромное теплое солнце.
Мужчина, который приходил к Кате и искал ее, Зою, и который оставил коробку в красивой оберточной бумаге, был… Она глотнула побольше свежего хвойного воздуха и закрыла глаза, тихо прошептала: «Шорохофф».
Вернувшись из Москвы после встречи с Катей, Зоя спрятала коробку под подушку и принялась за уборку дома.
