— Послушай, тебе рецепт написать тяжелее, чем разродиться, неужели ты не определил болезнь?
— Болезнь-то определить легко, сложно проникнуть в человеческое сердце.
— Но ведь мы лечим болезни, какое тебе дело до человеческого сердца?
В ответ отец Лао Ху вздыхал:
— А как же без этого? — Помолчав, добавлял: — Болезни одинаковы, да только люди разные. Если разным людям выписать одно и то же лекарство, вряд ли оно всем поможет. — Вздохнув, он подытоживал: — Как раз от этого зависит, будет ли исход болезни успешным или печальным.
Когда Лао Ху выдержал экзамены и его распределили на чиновничью службу, в день отъезда в уезд Яньцзинь его вышел провожать весь Маян. Под оглушающие звуки гонгов и барабанов наряженный Лао Ху сел на коня. Все вокруг захлопали в ладоши, а отец Лао Ху придержал его коня и сказал:
— Сынок, все пришли тебя поздравить, один лишь я плачу.
— Чего плакать? Не на казнь же меня везут!
— Ты такой порядочный, тебе бы книги читать, а попадешь в эту чиновничью среду шакалов и волков, боюсь, не видать тебе ничего хорошего. Не через год, так через пять лет, если не посадят, так снимут и пошлют обратно.
— Другие, получая такую должность, считают это за счастье, а ты тут пристал со своими похоронными речами.
— Я вообще не это хотел сказать.
— А что же, в конце концов?
— Если в один прекрасный день тебя все-таки снимут с чиновничьей должности, ни в коем случае не расстраивайся, а возвращайся в Маян перенимать мое дело. Лучше быть мудрым врачом, чем мудрым министром.
Но случилось так, что, приехав в уезд Яньцзинь, Лао Ху продержался на своей должности тридцать пять лет. В этом смысле отец его недооценил. Столь длительный срок объяснялся вовсе не тем, что Лао Ху разбирался в тонкостях чиновничьей службы, он вообще ничего не смыслил в чиновничьих хитростях и при этом пребывал в полном неведении относительно своего невежества. Можно сказать, что он удержался на своей должности благодаря случайному везению. Работа чиновника немыслима без проведения приемов в честь приезжающих и отбывающих гостей, без праздничных подношений вышестоящим. Однако, став начальником, Лао Ху никаких приемов не устраивал, никаких подарков вышестоящим не делал. Уезд Яньцзинь находился в подчинении округа Синьсян, начальника округа звали Лао Чжу. Этот Лао Чжу славился своей алчностью, поэтому на праздники все другие чиновники делали ему подношения, и лишь Лао Ху был исключением. Приняв подарки, Лао Чжу любил рассказывать, какой он неподкупный, и Лао Ху, единственный из десяти подчиненных, кто не делал никаких подношений, стал для Лао Чжу своего рода оправданием. На банкетах Лао Чжу говорил своему начальству и коллегам:
