Агата и маленькое чудище валятся на постель из потерянного свитера и потерянного одеяльца и некоторое время отдыхают, каждый из них пытается убрать лезущие в глаза волосы со своего лба. Большое чудище смотрит на них в пролом и протягивает к ним лапы, Агате больше всего на свете хочется выбраться из этой проклятой норы наружу, но план еще не закончен, есть пункт четыре, время идет. Агате надо торопиться. Агата смотрит на маленькое чудище, на то, как оно сидит и таращится туда, вверх, на слабый-слабый свет ночника, еле достигающий пролома.
— Найди еще заколку, — велит Агата большому чудищу. Большое чудище смущается. — Не притворяйся, ворюшка, — говорит Агата, — всё ты знаешь, ворюшка, где что лежит.
Агата слышит, как большое чудище шуршит и звякает всякими штуками на ее маленьком столике перед зеркалом. Пыхтя, оно ложится на ковер и просовывает в разлом лапу, на темно-синей круглой ладони лежит заколка, Агата берет эту заколку и убирает маленькому чудищу космы со лба.
— Лего зачем воровал? — строго спрашивает Агата. — Совести у тебя нет.
Агата сгребает вокруг себя все старые вещи, которые может найти, и начинает загораживать ими ту часть норы, которая ведет под кровать к Андрюше. В дело идут и полотенца, и плюшевый заяц, и даже старый чайник, который считался украденным с дачи. Когда Агата заканчивает, выясняется, сто большое чудище спустилось из разлома вниз, в нору. Большое и маленькое чудище смотрят на Агату, а Агата — на них.
— Туда не ходить, понятно? — строго говорит Агата и показывает на баррикаду из старых вещей. — Не ходить туда, ясно?
Агат кажется, что чудищам вполне себе ясно и понятно. Она не знает, который час, потому что телефон сел, но понимает, что мама с папой и Андрюшей вот-вот будут дома. В еле ощутимом свете ночника Агата нащупывает висящий конец скакалки. Ей нао вылезти и успать привести себя в порядок, сделать вид, что она спала все это время, как человек. И тут у нее за спиной маленькое чудище говорит:
— …нннооо. Темнноооо. Темноооо.
— Ох ты ж господи, — говорит Агата в отчаянии. — Ну что я могу сделать? Ну правда?
Тогда большое чудище показывает лапой наверх, туда, где колеблется еле видимый свет ночника, туда, где, знает Агата, идут по стенам в волшебную страну вырезанные папой из восковой бумаги волшебные слоны.
— Фигушки, — возмущенно говорит Агата и собирается лезть наверх. И тут маленькое чудище опять говорит:
— Темноооо.
Беда в том, что Агата очень умная девочка. У Агата, конечно, есть идея, — что она может сделать, — но это ужасно, ужасно неприятная идея. Она очень Агате не нравится. Кое-как, цепляясь за скакалку и царапая ладошки о края разлома, Агата выбирается наверх. Несколько секунд она отдыхает, прижавшись к ковру щекой. Пол не дрожит — впервые за очень, очень долгое время.
