Рационально мыслящие люди, критики христианской веры в течение многих веков пытались обвинить Евангелие в том, что эта книга – сфальсифицированная, в том, что многое из описанного в нем не могло случиться на самом деле. Однако читаешь Евангелие и вдруг начинаешь осознавать, что именно так все и происходило, и апостолы были именно такими, – такими же, как мы с вами. Потому что человек не может сразу же, в одночасье сделаться другим.
Человек видит несомненные чудеса, чувствует помощь Божию, все в его жизни складывается удачно. Он прекрасно знает, что должен делать, и все равно поступает иначе. Его сущность не изменяется. Опыта духовной жизни еще очень мало, и поэтому он все время возвращается к себе прежнему, к себе, еще не просвещенному Христом. Апостол Павел с горечью говорит о том, что наша человеческая природа, искаженная грехом, является препятствием на пути к спасению. «Бедный я человек! – сокрушается он. – Ведь то, что мне надо делать, и то, что я хочу сделать, – я не делаю. А то, что не хочу делать, и понимаю, что это плохо, делаю постоянно. Кто меня избавит от этого тела смертного?»
Именно поэтому, что мы часто видим, как апостолы малодушествуют, как они сомневаются, мы понимаем: они говорят правду и ничего не приукрашивают. Но Христос их все равно любит.
Начало седьмой главы повествует о фарисеях, обвинявших Христа в том, что Его ученики едят хлеб, не умыв рук. Здесь, конечно, речь идет отнюдь не о правилах личной гигиены. Не в этом укоряли Спасителя.
...
Ибо фарисеи и все иудеи, держась предания старцев, не едят, не умыв тщательно рук; и, [придя] с торга, не едят не омывшись. Есть и многое другое, чего они приняли держаться: наблюдать омовение чаш, кружек, котлов и скамей (Мк. 7: 23).
Дело в том, что фарисеи старались очень тщательно соблюдать Закон и предполагали, что именно эта тщательность в соблюдении внешних предписаний и есть главная основа веры. Что не важно ни познание Бога, ни поиск истины, ни отношение человека к Богу и ближним. Заповедь является, прежде всего, командой, которую следует безоговорочно исполнять. «Commandment» – так слово «заповедь» звучит по-английски, «commandement» – по-французски, «comandamento» – по-итальянски.
Но является ли заповедь для каждого из нас командой, отданной нам Богом, так же, как начальник дает указание подчиненным, как командир отдает приказ солдатам? Кто для нас Господь? Начальник, генерал, рабовладелец или мы все-таки обращаемся к Нему, как к отцу? Но отеческая заповедь командой не является. Она, несомненно, есть некое указание, но за указанием, наказом отца всегда стоит любовь, всегда кроется беспокойство. За ним – желание лучшего для сына.
