Но, как уже говорилось выше, прагматизм — это тоже идеология. Если, конечно, он не вульгарный. Однако Путин не является «прагматиком» ни в вульгарном, ни в более точном, идеологическом смысле. Будь он вульгарным прагматиком, то продолжил бы линию тотальной деидеологизации, и тогда в сегодняшней России либо полностью отсутствовали бы идеологические дискуссии (а у граждан — идеологические предпочтения), либо, что гораздо вероятнее, был бы другой президент. Да, надо помнить, что макропроцессы и тенденции не так уж сильно зависят от личного выбора конкретного политика, пусть даже такого масштаба, как президент России: в этом смысле заслуга Путина в том, что он осознаёт и требования времени, и объективные обстоятельства, и, что самое главное, запросы собственного народа. Именно поэтому он — не вульгарный прагматик, иначе сосредоточился бы на получении личной выгоды для себя или на самом простом варианте получения выгоды для России за счёт безоговорочного встраивания в мировой порядок и полной лояльности западной цивилизации. Другое дело, допустил бы сам Запад подобное встраивание — нет, конечно; и выгода была бы так себе, вроде «плюшек» туземцам. Но не останавливает же всё это бывшие соцстраны и советские республики, ползающие перед США на коленках? Не останавливало всё это и Ельцина, который в этом плане был вполне прагматичен. А Путина останавливает — значит, он точно не вульгарный прагматик.
Не прагматик он и в строгом философско-идеологическом смысле. Ведь прагматизм — это не что иное, как упрощённый, выхолощенный марксизм, от которого оставили только «практика — единственный критерий истины», и саму практику при этом примитивно свели к вещественной, ощутимой пользе. Для прагматика всё, что не имеет очевидного и скорого практического эффекта (той самой простой пользы), не представляет интереса. И президент-прагматик не будет заниматься ничем подобным. А теперь подумайте: много ли, например, прямого практического эффекта, пользы от фундаментальной науки? Даже физика и химия в фундаментальных отраслях дают практический эффект лет через 25–30. А практический эффект философии или истории — это, простите, что? Теперь скажите: можете ли вы представить Путина, который на совещании с правительством говорит министру образования: так, давайте-ка закрывайте исторические и философские факультеты, а вместо них откройте биткойн-фермы, будем майнинг развивать, пока он прибыль приносит. Представили? Вот и я не могу. А вот Ельцина в такой роли или какую-нибудь там Грибаускайте, а то и вовсе Порошенко, прости господи, очень даже могу. Или другой пример: попытайтесь ответить, какую-такую практическую пользу приносят сохранение памяти о Великой Отечественной войне или использование музыки советского гимна в Гимне России? Ничего у вас не выйдет, потому что всё это приносит только ворох международных проблем и осложняет отношения с разнообразными нашими «партнёрами», начиная с Украины и заканчивая США. Понимаете теперь, почему Путин — не прагматик? Правильно: потому что «прагматик» — слово если и не ругательное, то уж точно не хвалебное; оно обличает в человеке узость мышления, неспособность понимать перспективу и выходить за рамки насущных интересов.
