И знаете, что самое показательное? То, что процесс над Ходорковским и Лебедевым, их приговоры и банкротство «ЮКОСа», вызвавшее в либеральной прессе всех стран страшное вытьё (и это при том, что первыми об уходе от налогов и отмывке баснословных финансов в «ЮКОСе» стали писать западноевропейские журналисты), народом было воспринято как совершенно справедливое избавление страны от наглых кровососов. Да, можете рассматривать это как стереотип массы по отношению к «элите», это ваше право, если у вас совсем уж нет совести. Для меня важно то, что вопреки всем манипуляциям и всей обработке российские граждане увидели за этим конфликтом его реальную подоплёку: противостояние государства и олигархов. И победу государства восприняли как свою.
Она и была общей, эта победа. Предотвращение олигархического переворота послужило резкому изменению соотношения ролей: с этого момента оставшиеся на свободе олигархи глубоко осознали необходимость работать на благо государства и ни в коем случае не лезть в его, государства, стратегию жизни и развития. Фактически признали государственную независимость от сверхкапитала и свою зависимость от государства. Этот перелом сыграл огромную роль в восприятии экономических процессов в России её гражданами: они наконец-то почувствовали страну своей, увидели, что российская экономика — это и их экономика тоже. Победой над зарвавшимся олигархическим профсоюзом государство установило зримые границы рыночной свободы, продемонстрировало, что есть позиции, с которых оно не намерено отступать.
Пожалуй, сопоставимо по значимости с этим шагом было только создание государственных корпораций, завершившее становление экономики Путина, если можно так выразиться. Причём, обратите внимание, создавались они по уму, в качестве эксперимента, с обязательной двухлетней проверкой эффективности. Сегодня государственные корпорации — «Внешэкономбанк», «Ростех» (включающая «Рособоронэкспорт»), «Росатом», «Роскосмос», «Олимпстрой» и «Роснано» (хоть и перешедшая в форму ОАО, но сути своей не изменившая) — контролируют более 40 % российской экономики. При этом их собственность не является государственной и сами они избавлены от жёсткого прессинга государственной бюрократии, как, например, обычные государственные компании. Я не буду углубляться в детали функционирования этих структур, отмечу лишь главное: это эффективные инструменты государственного управления экономикой, которые не провоцируют избыточность государственного контроля и в то же время не дают возможности вывести из государственного поля зрения важнейшие сферы экономической деятельности. Если добавить к перечисленным Объединённые судостроительную и авиастроительную корпорации (существующие в форме ОАО, но по сути являющиеся госкорпорациями), а также «Газпром», находящийся под контролем государства, то мы получим схему государственной рыночной экономики, близкую к государственному капитализму. Главное стратегическое свойство госкорпораций — это их некоммерческий характер. В максимально общем виде это значит, что они ориентируются прежде всего не на выгоду, а на государственные интересы. Что, собственно, и делает их полезными для российской экономики.
