Черт, похоже, она не шутила насчет своих кур. Макс поднялся, отряхиваясь от снега. Поленницу он обнаружил в углу сарая.
— Простите, извините. — Макс принялся пробираться сквозь скопление кур, чувствуя себя чрезвычайно глупо. — Я просто возьму немного дров.
Слава богу, маленькие чертенята не хотели вылезать на холод, так что на пути к дому единственным препятствием были сугробы.
Рэйн распахнула дверь ему навстречу.
— Ну, давай, — пробормотал Макс. — Смейся уже. Не держи в себе.
Рэйн быстро убрала руку ото рта. Лицо ее приняло нейтральное выражение.
— О чем это ты?
Поставив ведро с дровами на пол и взяв вместо него пустое, Макс повернулся к ней. Их лица были в считаных дюймах друг от друга, и она слегка отвела голову назад.
— А теперь кто обманщик? — спросил он.
Взгляд Рэйн метнулся к его губам, и Макс был рад заметить, что не один он испытывает проблемы с непрошеными желаниями. Но может ли он доверять своим ощущениям?
— Я пока разгружу ведро, — сказала Рэйн, явно желая разрядить обстановку. — Думаю, еще одного раза будет достаточно.
— Хочешь поскорее меня выставить за дверь? — ворчливо спросил Макс.
Рэйн с усилием сглотнула:
— Просто хочу, чтобы стало тепло.
Макс придвинулся к ней ближе, обдав горячим дыханием:
— Есть разные способы сохранить тепло, Рэйн. Насколько я помню, ты всегда предпочитала горячий душ.
Рэйн прикрыла глаза и вздохнула:
— Макс… Я не могу… Я просто не могу вспоминать о прошлом.
— Я говорю не о прошлом, — прошептал он, ставя ведро на пол и обнимая ее узкую талию. — Я говорю о том, что происходит здесь и сейчас, о том, что мы оба чувствуем.
— Ты не знаешь, что я чувствую, — тихо отозвалась она.
Макс едва прикоснулся своими губами к губам Рэйн, дразня ее, и ответил:
— Нет, но я знаю, что чувствую я.
Он поцеловал ее, ругая себя за то, что так легко позволил ей вскружить ему голову. Но ее губы были такими сладкими на вкус, такими пьянящими и, несмотря на прошедшие годы, такими знакомыми. Ее ласковые пальцы прошлись по линии его подбородка, а потом ее рука легла на его щеку.
Рэйн вся отдалась поцелую, и у Макса закружилась голова. Он раздвинул ее губы языком и еще теснее прижал к себе. Она и не думала от него отставать.
Внезапно тишину разорвал пронзительный вопль, и Рэйн отскочила от Макса. Ее взгляд метнулся к детскому монитору, лежащему на столе, а потом обратно к нему.
— Не надо, — предупредил он ее. — Не надо говорить, что тебе жаль, что это была ошибка.
Рэйн покачала головой и скрестила руки на груди:
