Судьба открытия | страница 92
- Ага… Значит, известняк - орешек крепкий?
- Ты брось иронию! Ты слушай!
Он стал рассказывать о фотосинтезе. Смотрел на Глебова сосредоточенно. Теперь он как бы прикоснулся к тайнам, доступным лишь ему. Будто бы перечислял их вслух. Называл, что в них самое важное. Изобразил, как дело будет обстоять, когда он кончит работу.
Промышленный синтез углеводов - это миллиарды пудов крахмала и сахара. Такие миллиарды в человеческих руках дадут реальный способ повернуть историю на путь всеобщего благополучия.
- Павел, разве нынешние бедствия людей не от нужды?
И Лисицын вышел, скоро возвратился, принес две стеклянные банки. Отсыпал себе в горсть немного порошка, сдавил его - крахмальная мука, как снег в мороз, заскрипела на ладони. А вторая банка была наполнена чистым кристаллическим сахарным песком.
- Ты на вкус попробуй, Павел! Вот, пожалуйста, отсюда.
Глебов взял щепотку белых кристалликов, положил на язык. Действительно, сахар как сахар!
- Знаешь, очень интересно, - сказал он. - Здорово! Ну, прямо поздравляю!
Возбужденный, с банками, прижатыми к груди, Лисицын опять направился в лабораторию. Глебов, встав, пошел за ним следом.
- Только ты представь, каких усилий это стоило, - продолжал Лисицын. - И вокруг меня какая-то неуловимая интрига завязалась. Даже тревожно временами.
- Что за интрига?
- Цепочка тянется и тянется. Тут - надо объяснить тебе - целая «Тысяча и одна ночь»…
Говоря о том, с каких пор он стал впервые ощущать тревогу, Лисицын принялся описывать визиты к нему разных дельцов, странным образом пронюхавших про его успехи в синтезе. Потом он рассказал, как к нему проникли воры и не украли ничего, как он ходил к полицейскому приставу, затем - о свидании с адвокатом Воздвиженским, о советах Воздвиженского, наконец - о своей попытке получить поддержку у Константина Константиновича.
Он открыл ящик одного из столов, вынул, развернул смятую бумагу с позолоченным двуглавым орлом:
- Гляди, что ответил великий князь.
Глебов прочел: «Оставить без последствий». Воскликнул:
- Чего же было ждать от этого Романова! К кому ты сунулся?…
Лисицын перебил его:
- Постой! Уж если начистоту все выложить, есть еще одна подробность. Как будто незначительное обстоятельство, а действует на нервы. Но, думается мне, оно связано со всей цепочкой…
И он заговорил о Микульском либо о ком-то, до отвращения похожем на Микульского. То встретится со светлой бородой, то - черный, как смола, то выглядит мелким коммерсантом, то - этакий прыткий чиновник в вицмундире… А пытаешься его настигнуть - ускользает.
