«А ну тебя к черту!» - усмехнулся про себя Лисицын.
Для благоустроенной лаборатории, решил он, хорошо иметь комнаты две. Оборудовать их, конечно, как следует. В третьей - кабинет и спальня. Всего, значит, понадобится квартира в три-четыре комнаты. Такую нужно и снять. И подумаешь - немка! Не сошелся свет клином.
…Дворники подметали тротуары. Была оттепель, с крыш капало. На Ропшинской, недалеко от Большого проспекта, встретился человек с гренадерскими усами. Лисицын узнал в нем извозчика, даже имя-отчество вспомнил: Егор Егорыч.
- Здравствуй, Егор Егорыч, - сказал он.
Отставной солдат остановился:
- Здравия желаю! - и тут же озадаченно наморщил лоб. - Виноват, ваше благородие, память стариковская…
- Не узнаешь? А про конец света мы с тобой беседовали. Ты меня еще возил кататься. Помнишь?
- Да многих господ… Ага, так точно - возил. И про конец света… Недели тому две. Так точно!
Извозчик замолчал. Стоял - руки по швам. Лисицын скользнул рассеянным взглядом по его синей суконной поддевке и хотел идти дальше. В это время Егор Егорыч вздохнул тяжело:
- Отвозился, ваше благородие…
- Как это - отвозился?
- Пристрелили гнедого. Заболел сапом.
Губы у Егора Егорыча вздрагивали, глаза словно искали сочувствия.
«Наверно, это для него большое горе»,- подумал Лисицын и спросил, не зная, что в таком случае сказать:
- Один был конь?
- Один, точно так. Дорогая лошадь. Полукровка.
- Наверно, семья у тебя есть? Дети?
- Никак нет. Чистый бобыль.
- Да-а, значит… Ну, а дальше что делать собираешься?
- Спервоначала сани продам, фаэтон, упряжь кое-какую. А там либо кучером, либо сторожем куда - искать буду должности. Вот оказия, судьба окаянная! - Видно было, этот разговор уже тяготит отставного солдата. Он переступил с ноги на ногу и начал прощаться: - Честь имею…
- Постой! - вдруг оживился Лисицын. - Водки пьешь много? Только говори по совести!
Егор Егорыч сердито взглянул: «Чего ему надо-то? Чего пристал? Любопытствует…»
- Не привержен - не до водки мне. Да ладно, ваше благородие, дозвольте - спешу я… Недосуг!
- А хочешь ко мне служить? Я ищу человека.
Когда Лисицын объяснил, какая служба ему требуется, Егор Егорыч посмотрел на тумбу около тротуара, посмотрел на другую. Поколебался немного, обдумывая. Наконец, степенно ответил:
- В денщики вроде? Это, стало быть, можно.
Потом с горечью махнул рукой:
- Все едино теперь! И в денщиках сойдет.
На новую квартиру они переехали вдвоем. Купили мебель, самовар, судки, чтобы носить обед из ресторана. Позвали краснодеревца. Мастер сделал отличные лабораторные столы и шкафы. Привезли из магазина целый воз непонятных Егору Егоровичу вещей: приборы всякие, стаканчики, пузатые бутылки; некоторые из них были очень хитро устроены.
