Он нацелил на закат локоть, приглашая на брудершафт, приглашение было великодушно принято, руки их переплелись, правая с правой, и они, стоящие на краю обрыва, стали напоминать заглавную букву «покой» в начале новой главы древнего рукописного текста (плетенку такую из двух человечков).
Тетюрин опрокинул, как водится, сразу, а Рита пила, жутко представить, глотками. Закашляться не успела, он поспешил, и губы ее оказались как неживые. Все-таки жестоко не дать даже продыху. Но Тетюрин являл себя убедительно, с самоотдачей, почти жертвенно, словно предлагал возместить своей плотью отсутствие закуски, и дело его не пропало даром: поцелуй ожил наконец взаимоалчуще – обоюдопитаемый. Тем неожиданней было ее движение: вдруг – вдруг вывернулась из объятья.
– А? – спросил Тетюрин.
– Формальности соблюдены, – сказала Рита, поправляя кофточку.
– Ничего себе формальности! – оскорбился Тетюрин.
– Но я другому отдана, – сообщила Рита, – и буду век ему верна.
– Слушай, ты, железная леди, уж не Богатыреву ли?
– Тсс, – поднесла палец к губам, – это секрет.
– Полишинеля, – Тетюрин сказал.
Рита спускалась по тропинке с холма, то и дело оступаясь. Тетюрин обогнал ее, протянул руку.
– Ну ответь, ответь, зачем ты согласилась участвовать в этой комедии? Это же клоунада. Тебе нравится быть клоуном?
– Не твое дело, – Рита руку отвергла.
Из кустов образовался Колян.
– Виктор! Фиксируй! Фиксируй приметы перемен, приметы изменения состояний!.. Что же это такое? Новомодные барбекю совсем уже вытеснили шашлыки на загородных пикниках? – на этом пафос иссяк. – Рита, ты?
Рита сказала:
– Сгинь.
Он сгинул.
Тетюрин оступился и проехал пару метров на заднице.
– Неверность… Измена… – бормотал Тетюрин, отряхиваясь.
Подумал: с общечеловеческой точки зрения я почти праведник.
Катя, Катенька… Женюсь, теперь точно женюсь!
Ел мясо. Темнело.
В штабе обсуждались итоги третьей волны рассылок; уже собирались расходиться, когда сказал Филимонов:
– И еще, Богатырев настоятельно просит сменить кличку собаке. Ушанка ему не нравится.
– А я что говорил! – воскликнул Кукин.
– Чем же Ушанка ему не нравится? – насторожился Тетюрин.
– Во-первых: все-таки кобель. Во-вторых, наш клиент ушанок не носит. В-третьих, если он уступил в главном, согласился на брак, будем же людьми, пусть хотя бы относительно мелочей диктует свои условия.
– Она уже на Ушанку отзывается, – сказала Рита.
– Он! – строго поправил Филимонов. – Хрен с Ушанкой. Клиент не хочет Ушанки. Клиент хочет Тима.
