– Не хочу.
– Да мы тебя в каждый ящик опустим!..
– Не хочу в ящик…
– Да ты же находка!..
– Отстань…
– Ты что, светиться не хочешь?… Тогда без подписи давай…
– Не хочу без подписи…
– А можно Илье нашему приписать… Муромцу…
– Богатыреву? – воскликнул Колян. – Ни за что!
– Какая идея богатая! – закатил глаза Жорж. – Надо обязательно Филимонычу сказать, ему понравится…
– Только не Богатырев!..
– Он собачку-то не на улице подобрал, а как мы – в животноприемнике… Вот откуда Ушаночка!.. И стихи придумал… сам!.. твои!.. Это ж гениально!.. Нет, скажи!
– Иди ты в жопу! Почему я должен свои стихи отдавать Богатыреву, пускай даже юношеские?
– Я понимаю, – сказал Жорж уважительно, – это часть тебя…
– Меня!.. Понимаешь?… Моей души!.. Моего сердца!.. Извини за выражение.
– Так тебе ж откупные заплатят, – произнес Жорж неуверенно, слово гонорар он произнести не решился.
– Иди ты со своими откупными!..
Тут они, конечно, выпили еще – за здоровье Ушанки.
– И потом, может, Филимонычу не понравятся… – проговорил Колян.
– Понравятся, понравятся!..
– Или Тетюричу не понравятся…
– А ему-то что? Обязательно понравятся…
– Или Валерьянычу не понравятся…
– Да что Кукин в стихах понимает? Как скажем, так и будет…
– Не хочу. Потом еще заставят сочинять, а я уже так не умею… Другой теперь… Не такой.
Вернулся Женя, осмотрел Ушанку придирчиво, от комментариев воздержался. Попросил только не пускать на сиденья, а то блох оставит.
– Сто пятьдесят «жэ» перегрузки, когда блоха прыгает, – поделился Колян познаниями.
Чтобы Женя-водитель при исполнении обязанностей не смущался зрелищем, допивать отправились в хвост автобуса. Ушанка была как бы за третьего: сидя на полу, подставляла нос для чоканья – вздрагивала каждый раз, но преданно терпела.
Очень долго стояли перед железнодорожным переездом. Товарняк шел медленно, и конца ему, казалось, не будет. Колян в окно смотрел, словно считал вагоны. Прошел. Тронулись.
– Понимаешь, бездомный и старый
пес безумный, худой, обессиленный,
я ж способен понять санитаров,
потому что мне все объяснили.
Понимаешь, собака, как страшно,
Когда, слушая добреньких нянечек,
понимаешь их, все объясняющих,
тех, кто старше.
Не глядите такими глазами.
Я ведь все понимаю. Не маленький.
Только вот почему вы не лаете
на меня, не желаете зла мне?
Только смотрите, смотрите искоса
на такого большого и умного…
Я же вижу, собаки, как трудно вам
высказаться…
– Йода дефицит! – не сдержал восторга Жорж и треснул одноразовым стаканчиком, раздавив его в кулаке. – Ты гений!
