Геннадий Анатольевич активно взялся за дело.
«К невесте лучше всего подойдет Анастасия», – сказал он. И исчез на несколько дней.
Запись от 18 августа:
…Я говорю: «Ты не тяни, анаграммируй моих персонажей, пора тебе входить в роман на правах героя». Ему эта идея нравится…
Эти дни что-то кружится голова время от времени, и вообще – ощущение какой-то «неправильности».
Прошла эйфория от «Обезьяны» (очередная волна), и вот вижу: не то.
В моем архиве есть бумажка, подписанная Григорьевым и датированная 25 августа 1998. Заглавие – «Именное анаграммирование героини романа С. Носова». Далее следует предлагаемое имя МАРИЯ АНДРЕЕВНА ЖУКОВСКАЯ и две анаграммы: первая – МРАК УЖАСА! НЕВИННАЯ ДЕВА! РОК!!! и вторая – НЕВИННАЯ ДЕВА САМА… КУРАЖ! РОК!
Признаться, я рассчитывал на другое. С такими анаграммами никакие элекции не выиграть. И где же «невеста»? Не то, не то.
– Ты же Анастасию хотел!
На следующий день Григорьев принес бумажку с Анастасией. Анаграмма была что надо: А НОВАЯ НЕВЕСТА ОНА СПАСЕТ И НАС. Этому соответствовало АНАСТАСИЯ СТЕПАНОВНА ОСЕНЕВА.
Другое дело!
Фамилия мне показалась несколько искусственной, и я ради нейтральности чуть изменил: была Осенева, стала Несоева (тоже казалась искусственной, но сейчас гуглю и вижу: люди с такой фамилией есть).
Доселе безымянная героиня, уже оделенная внешностью и биографией, наконец обрела имя, отчество и фамилию.
Теперь мой друг смело проникал в роман. Первое упоминание о нем я вложил в уста Косолапова, устроившего в пятой главе небольшой пикничок в городском парке:
У меня приятель один, – объяснял Косолапов, – большой оригинал, боюсь, у него лингвистическая шизофрения…
Лингвистическая? Что такое лингвистическая шизофрения?
Патологическое влечение к игре буквами – например, к поиску палиндромов. Есть такие, которые все читают наоборот, слева направо. А у этого на анаграммах задвиг. Вот ты когда слышишь слово апельсин, о чем думаешь? Об апельсине. А он думает, что получится, если переставить буквы в апельсине. И получается спаниель. У него дар. Болезненный дар, но для нашего дела чрезвычайно полезный.
Косолапов достал мобильник.
В Питер звоню. 246-46-77. Хорошо запоминается. Геннадий Григорьев, поэт. Не знаешь такого?
Тетюрин плохо знал современных поэтов.
Алле! Геша? Узнал?… Легче на тот свет дозвониться!.. Третий день звоню!.. ‹…› У меня к тебе заказ, дорогой… Да, да, и ты дорогой, и заказ дорогой, не придирайся к словам, вы все дорогие… – Косолапов показал глазами Тетюрину: наливай.
