Замечу, что место Григорьева в романе изначально полагалось «закадровым» – в явном виде Григорьев не должен был появиться ни разу. Читателям должен быть предложен лишь результат труда Григорьева – его авторские анаграммы. Допускаются информативные разговоры о нем других персонажей. Для них он миф (для всех, кроме Косолапова), лицо загадочное и недоступное.
Именно так: для персонажей романа – он миф, тогда как на самом деле он и есть сама по себе реальность, а это они по отношению к нему выдумка.
Проблема в том, что роман у меня был уже в значительной части написан, сюжет разработан, и я в отличие от Косолапова знал, чем все кончится. Это только в романе должно казаться читателю, что Григорьев совершенно свободно производит свои «анаграммические вскрытия» – по наущению Косолапова, не сильно заботящегося о каких-либо ограничениях, – в действительности (причем буквально – в действительности) от реального Григорьева требовалось встроиться в уже готовый сюжет. Я – как автор романа – ждал анаграмм (хотя бы в первом приближении), отвечающих заданным романным событиям.
Он согласился. Причем с радостью. Он был легок на подъем, но его надо было зажечь.
И все же одно условие он выдвинул. Я брал на себя обязательство привести в тексте «Обезьяны» номер его домашнего телефона. Зачем? Он был уверен, что читатели романа, восхитившись его необыкновенными способностями, будут звонить ему домой и делать реальные заказы на «анаграммическое вскрытие» своих знакомых (мобильных телефонов у нас тогда еще не было). Да сколько угодно, это же здорово! Публикация домашнего телефона невыдуманного человека вполне отвечала поэтике гипрерреалистического творения, каким мне тогда мыслился разрабатываемый роман.
«Мы выпили и заключили сделку», – напишет Григорьев в поэме «Доска» по совершенно другому случаю.
Для начала от Григорьева требовалась анаграмма Ф. И. О. кандидатки – лидера блока, причем текст анаграммы должен был содержать что-то вроде пророчества с намеком на судьбу, счастье, надежду, спасение и – главное! – свадьбу. Дело в том, что по сюжету главный герой романа, молодой писатель Тетюрин, неофит-политтехнолог, следуя неумолимой логике обстоятельств, отчасти им самим созданных, должен был в финале романа – и совершенно неожиданно для себя – вынужденно жениться на этой женщине зрелых лет, своей клиентке (то есть в некотором смысле стать жертвой «рекламной свадьбы»). Моя задача – с максимально возможной убедительностью обосновать заведомо абсурдный сюжетный ход. Задача Григорьева – создать анаграмму с неявным (для читателя) предсказанием судьбы персонажа, отвечающую исходным требованиям. Идеально было бы наличие в анаграмме слова «невеста». Для облегчения задачи имя героини я предложил Григорьеву выбрать самому.
