Малая Бронная | страница 81



— Да что это вы, мамаша, все ругаетесь, вот брошу вас.

— Брошу… Он те, муж-то, бросит.

— Во домострой! — хохотал Славик.

У молоденькой женщины плакал грудной ребенок, и она, раскрыв чемодан прямо на тротуаре, рылась в вещах, искала, может, соску или пеленку.

Двое стариков шли с рюкзаками, неторопливо, но и не медлили, эти, видать, хорошо подготовились.

— Куда это они все? — растерянно шепнула Аля, подумав о маме, может, сбегать к ней в институт?

— Деды, — окликнул Славик стариков с тугими рюкзаками. — Что стряслось? Куда бежите?

— Спасаемся, Гитлер к Москве подкатывает. Беги и ты, милок, попадешь к зверю в лапы… — И дед поддернул рюкзак.

— Так ведь по радио ничего такого не говорили.

— Другое радио есть испокон веков — молва, это уж без обману, — не останавливаясь, ответил дед.

— Никто вас и не обманывал, паникеры. За свою старую шкуру трясетесь?

— Недешево она досталась, чего ж кидать к ногам фашиста? — обернулся, уходя, дед.

Славик с Алей перегнали и дедов, и теток с узлами, вышли к Тверскому бульвару, а там на остановке трамвай облепили, как мухи конфету. Отошел, другой подкатил полон, а в него набиваются, и лезут, и кричат:

— Люди добрые, чемодан-то сорвался, подайте-е!

— Не удержала, так вылазь, а то он и здесь без хозяина не останется.

— Куда прешь, морда немытая?

— Спасаться! Всем надо спасаться.

— Помогите-е…

— Пустите же с ребенком!

— Где ты делась? Ну, пропадай, раз не влезла.

А люди прибывают к остановке, нагруженные, запаленные.

— Во, штурмуют! — И, тронув руку Али, Славик позвал: — Давай на нашу остановку, в ту сторону никто не бежит.

— К маме забегу.

— Если Зина на месте, то уж твоя мама не запаникует. Поехали на завод.

Подумав, Аля согласилась. Мама человек не то чтобы спокойный, а разумный, иначе давно бы пришла домой. И все же…

— Здесь же рядом.

Славик не отстал. Мама в вестибюле стоит с каким-то бородачом, спокойно разговаривает. Увидела Алю, пошла навстречу, замахала руками:

— Езжай, езжай на завод, они там в трамваях и на вокзале подавятся. Ох, люди! Обождем, а эти самоспасатели пусть бегут, меньше хлеба в Москве съедят.

Лицо мамы совсем бледное, ни кровинки, но говорит она уверенно, будто и не волнуется. И Аля со Славиком побежали к трамваю, благо он на той стороне бульвара показался от Арбата. Перелезли через ограду — и в самый раз, сели, поехали.

Под деревьями Тверского бульвара полно желто-бурых листьев, а центральная дорожка разметена. Ветки полуголые, печальные.