Малая Бронная | страница 81
— Да что это вы, мамаша, все ругаетесь, вот брошу вас.
— Брошу… Он те, муж-то, бросит.
— Во домострой! — хохотал Славик.
У молоденькой женщины плакал грудной ребенок, и она, раскрыв чемодан прямо на тротуаре, рылась в вещах, искала, может, соску или пеленку.
Двое стариков шли с рюкзаками, неторопливо, но и не медлили, эти, видать, хорошо подготовились.
— Куда это они все? — растерянно шепнула Аля, подумав о маме, может, сбегать к ней в институт?
— Деды, — окликнул Славик стариков с тугими рюкзаками. — Что стряслось? Куда бежите?
— Спасаемся, Гитлер к Москве подкатывает. Беги и ты, милок, попадешь к зверю в лапы… — И дед поддернул рюкзак.
— Так ведь по радио ничего такого не говорили.
— Другое радио есть испокон веков — молва, это уж без обману, — не останавливаясь, ответил дед.
— Никто вас и не обманывал, паникеры. За свою старую шкуру трясетесь?
— Недешево она досталась, чего ж кидать к ногам фашиста? — обернулся, уходя, дед.
Славик с Алей перегнали и дедов, и теток с узлами, вышли к Тверскому бульвару, а там на остановке трамвай облепили, как мухи конфету. Отошел, другой подкатил полон, а в него набиваются, и лезут, и кричат:
— Люди добрые, чемодан-то сорвался, подайте-е!
— Не удержала, так вылазь, а то он и здесь без хозяина не останется.
— Куда прешь, морда немытая?
— Спасаться! Всем надо спасаться.
— Помогите-е…
— Пустите же с ребенком!
— Где ты делась? Ну, пропадай, раз не влезла.
А люди прибывают к остановке, нагруженные, запаленные.
— Во, штурмуют! — И, тронув руку Али, Славик позвал: — Давай на нашу остановку, в ту сторону никто не бежит.
— К маме забегу.
— Если Зина на месте, то уж твоя мама не запаникует. Поехали на завод.
Подумав, Аля согласилась. Мама человек не то чтобы спокойный, а разумный, иначе давно бы пришла домой. И все же…
— Здесь же рядом.
Славик не отстал. Мама в вестибюле стоит с каким-то бородачом, спокойно разговаривает. Увидела Алю, пошла навстречу, замахала руками:
— Езжай, езжай на завод, они там в трамваях и на вокзале подавятся. Ох, люди! Обождем, а эти самоспасатели пусть бегут, меньше хлеба в Москве съедят.
Лицо мамы совсем бледное, ни кровинки, но говорит она уверенно, будто и не волнуется. И Аля со Славиком побежали к трамваю, благо он на той стороне бульвара показался от Арбата. Перелезли через ограду — и в самый раз, сели, поехали.
Под деревьями Тверского бульвара полно желто-бурых листьев, а центральная дорожка разметена. Ветки полуголые, печальные.