- Выглянул это я в последнюю минуту, - поясняет стрелочник начальнику, - а этот паразит лежит на рельсах. Я сейчас же, конечно, к стрелке и пустил курьерский рядом.
Крик и галдеж поднялись страшные. Все - и начальник, и стрелочник, и кондукторы, и пассажиры - наперебой расспрашивают: зачем ты это сделал? И кричат, что это стыд, трусость и даже грех!
А я - ничего, стою, как дуб стоеросовый.
В таком оцепенении я и был доставлен к начальнику уездной милиции.
Он был очень молоденький и чистенький. И кабинет у него был блестящий и чистенький. От комнат пахло свежей краской, а от начальника - свежим назначением.
Такие хуже всего: из всякого вздора делают великое дело, допрашивают долго, мелочно, по всем правилам, потом пишут, пишут, пишут… тупым пером по живому человеку, без всякой анестезии!
Но этот вовсе не горел желанием писать. Он тут же отослал болтливых железнодорожников:
- Ладно, ладно… разберусь и все улажу. Можете идти.
Он взглянул на меня (глаза у него были смеющиеся, чуть-чуть озорные) - и сердито закричал:
- Ты что же, каналья этакая, в обеденное время вздумал самоубийства устраивать? Чтобы милиция на голодный желудок протоколы писала? Дураков нет! Алешка! - обратился он к караульному, - обед мне! И этому пассажиру тоже! Быстро! Времени нет, он сейчас уезжает.
Алешка принес две миски щей и две тарелки поджаренной гречневой каши. От одного запаха этой еды голова могла кругом пойти!
- Съешь еще миску? Тебя дальняя дорога ждет, надо заправиться.
Я съел второй обед.
- Ну, теперь говори.
- Что мне говорить?
- А мне все равно что. Дело твое. Можешь соврать, можешь правду сказать. Если собираешься заливать, тогда валяй квалифицированно, по всей форме, у меня тут в шкафу двадцать три формы имеются, уже отпечатаны на машинке. Первая форма: «Отца убили, мать потерял, слышал, что она в Киеве, еду в Киев, чтоб ее найти». Второй образец: «Отец - губернатор, мать - графиня, сбежали за границу, веселятся в Париже, а я остался за грехи предков расплачиваться, хочу работать для народа». Третий: «Родителей не помню, воспитывался в приюте, было голодно, холодно, я сбежал и теперь вот мыкаюсь» (здесь ты должен назвать какой-нибудь такой приют, какого уже нет, потому что иначе влипнешь). Четвертый: «Ничего не помню - потеря памяти - недоразвитый…»
Он продолжал перечислять, а у меня даже дух захватило: этот человек знал все хитрости, все увертки, всю жизнь беспризорных!
- Ну, теперь выбирай: по какому образцу будешь давать показания? Я сразу впишу имя, фамилию, потом «образец N…». И дело сделано! Жалко времени. Есть дела поважнее.
