Перед Новым годом мне на счет упала премия «Русского Букера» за мое лауреатство, и я стал выяснять, кто что хочет в подарок. Хотелось сделать нужный подарок каждому; это лето для семьи выдалось тяжелое. Майя пожелала конструктор «Лего». Влад захотел обновить компьютер; оперативки чуть-чуть добавить. Яна сказала, что ничего не хочет. Что ей достаточно, что я жив и здоров, и это лучший для нее подарок. Я сказал: ну а все-таки. Яна подумала и попросила духи «Шанель». Помню, был мороз градусов пятнадцать. Я сказал Яне, что чувствую себя не очень, ну не то чтоб совсем плохо, просто еще химия сказывается, усталость и все такое, отдохну дома. Яна забеспокоилась: ты ничего от меня не скрываешь? Нет-нет, ничего страшного, просто мне надо немного отдохнуть. Яна уехала по делам, а я тут же оделся и поехал за подарками в торговый центр. Для детей подарки нашлись быстро; духи выбирал долго. Девушка-консультант подсовывала мне пробники. Помню, скоро одурел от обилия запахов. Наконец, мы выбрали подходящую «Шанель». С подарками в пакете я прыгнул в автобус; и — совпадение — в автобусе встретил Яну. Это была случайная, но довольно смешная встреча. Яна качала головой: ну куда ты в таком состоянии и по такому морозу, с ума сошел? А вдруг бы что случилось? Да ну, говорил я, ничего же не случилось.
В первый день нового года вечером Яна заглянула мне в орбиту глаза. Убрала пинцетом наросшие корки. Помню, долго молчала. Потом сказала: Вова, тут выросло что-то лишнее. Я сказал: лишнее? Она покачала головой: ну я не знаю, я же не доктор: может, так и должно быть. У тебя в глазу постоянно все меняется. Она уронила пинцет и заплакала. Она повторила: я ведь не доктор, я не знаю, может, так и надо, но там что-то лишнее. Как розочка. Я сказал: ну что ты заранее волнуешься. Дай посмотрю. Я взял фонарик, подошел к зеркалу и заглянул в полость глаза; возле мозговой ямки вырос маленький кусочек плоти, похожий на розочку на тонкой ножке. Выглядело это неприятно. Но был праздник, новогоднее настроение еще не отпустило меня, и в плохое не верилось. Я сказал, что ничего плохого быть не может. Что это воспаление или что-нибудь вроде того. Я сказал: помнишь, ты боялась пузырей внутри, думала опухоль, а врачи объяснили, что это грануляция. Яна молчала. Я переспросил: помнишь? Яна сказала: помню. Но ведь два дня назад этого не было. А ты походил по морозу — и вот появилось. Зачем ты вышел на мороз? Я сказал: да, я походил по морозу. Слизистая, наверно, обморозилась немножко — и вот результат. Но ничего особенного плохого в этом нет. В любом случае сразу после праздников мы сходим к Павлу Викторовичу, и он посмотрит. Но я уверен, что ничего плохого он не увидит. Да, сказала Яна, наверно, и правда, чего это я разнервничалась. Не могла же опухоль вырасти так быстро. Это невозможно.
