Рен нежно прижимал холодную ткань к рукам и лбу Келси, хотя его руки дрожали, а пот стекал по вискам. Рен говорил, хоть она была без сознания, и его слова жалили. Она уже была для него всем. Он яростно защищал ее, он винил себя в ранах, что она получила под его опекой.
Через пару часов каппа нашли их. Рен поднял гаду и приготовился защищаться снова. Они не смотрели зловещими черными глазами на Рена, они повернулись ко мне. Рен посмотрел туда, но не видел меня. Каппы дружно бросились вперед, и Рен поднял оружие здоровой рукой.
Я коснулся водной части амулета, ощутил ее силуэт большим пальцем, закрыл глаза и заговорил на неизвестном языке. Слова звучали мрачно, плавно, и каппы замедлились и замерли. Один из них заговорил, и хотя я не совсем понимал слова, значение было ясным. Они хотели. Они голодали. Они считали нас врагами. Добычей. Их правом было охотиться на нас.
Я ответил тихо, и слова были мутными, как вода болот, срываясь с моих губ. Шорох деревьев на ветру, что доносил мои слова до них, скрывал мой голос от усиленного слуха тигра. Я шептал не им, ведь они не слушались амулета, а воде, что текла в них: «усните, испаритесь, пропадите, или я заберу воду, что питает вас».
Демоны раскачивались на толстых ногах, моргали крокодильими глазами, обдумывая мою власть, а потом пошли в свои водные логова. Когда я ощутил, что они вернулись в воду, я заморозил реку, чтобы они не вышли, и оставил приказ до времени, пока Келси и Рен не покинут Кишкиндху.
Мы с Реном случайно задремали, пока два дня наблюдали за Келси. Хотя я мог ускорить время, я этого не сделал. Я мог хоть посидеть с ним. Он верил, что Келси умирала. Рен был разбит. Безутешен. Я видел его таким. Так было, когда она уехала в Орегон. Сердце жгло от мыслей об этом, но я помнил, что любовь Рена к Келси вопроса не вызывала. Я был тут не поэтому.
Вечером второго дня Келси стало хуже. Она проигрывала в бою с ядом каппы. Она корчилась от боли, а я вытирал злые слезы. Я знал об этой части. Я никак не мог помешать. Почему Фаниндра не укусит ее и не остановит яд? Рен пытался дать ей воды, и я прошептал:
— Давай, Фаниндра, ты нужна Келси.
И тут золотая кобра проснулась. Она выскользнула из руки Келси, свернулась у бедра Рена. Он даже не заметил ее. Она развернула капюшон, язычок мелькнул пару раз, а потом она повернулась ко мне. Змея покачивалась, словно ждала, что я признаю ее.
Я знал, что нужно попросить.
Я шептал во тьме, молил Фаниндру помочь Келси, забрать ее боль и исцелить от яда демона. Она подняла голову, попробовала язычком мои слова. Она придвинула золотое тело к плечу Келси, подняла голову и широко раскрыла пасть. Она быстро укусила, повторила это пару раз.
