— Другая жизнь. Расия.
— И все же, как зовут тебя?
— Меня зовут так, как хочешь называть ты. Герой? Можно так. Пожалуйста! Как хочет называть каждый турист или каждая туриста.
— Так у тебя, должно быть, сто имен, Герой?
— Мозет быть, тысяса. — У Героя была изрядная щель между верхними передними зубами, поэтому он сильно шепелявил.
— Туристы, значит, и туристки заглядывают сюда?
— Туристы, серфингисты и пофигисты, — щеголяя особым знанием русского языка, ответил Герой «О».
— Серфингисты не обижают вас?
— Нет. Они хорошая ребята. Катаются на доски — там, далеко на волнах, потом садятся на свой катер и уезжают.
— А пофигисты?
— Они даже ничего не спрашивают, как спрашиваешь ты. Они не туристы. Им пофигу. Посидят, полежат на песке, потом накакают и уходят другую месту. Там посидят, полежат, потом накакают и уходят третью месту. Но скоро им надоесть все, никто с ними не разговаривает, кушать не дает, марихуан не дает. И становится все пофигу. Они снова уходят назад в ненастоящая жизнь.
— Тебе тоже никто не дает кушать?
— Море дает.
— Ты почему осьминогу лапу отгрыз? Почему не съел его всего, а только покалечил?
— Мне хватит одна восьмая нога. А остальное пусть живет в море, и на месте отчлененная лапа вырастет другая лапа. И я живой, и осьминог живой. Так хорошо.
— А если лангуста поймаешь?
— Я кушаю одна нога лангуста. У него потом вырастет другая.
— А если краба поймаешь?
— Кушаю одна нога. Остальной краб будет жить. И я буду жить.
— А если рыбу поймаешь?
— Рыбу не поймаешь! — И чернокожий Герой рассмеялся, закинув голову, отчего косичка-султан, подвязанная красной ленточкой, уперлась своим изогнутым петушиным хвостом в его мускулистую голую спину.
— Так ты питаешься только креветками, осьминогами и крабами?
— Еще мидия, устрица, моллюска Пунталана.
— А у мидий, устриц что можно откусить?
— Их можно откусать все целиком.
— Как же тогда твой философский принцип? Ты же убьешь их, чтобы самому жить?
— Но я личность. А мидия не личность. И устрица не личность. Личность может кушать неличность.
— Почему же это мидия не личность? Моллюск, который имеет даже название — не личность?
— Потому что у них нет глазы.
— У них есть глаза, Герой, но они просто не такие, как у нас. Этими глазами они видят не то, что видим мы, но что-то свое.
— Они не могут видеть меня, поэтому я могу кушать его. Мне не стыдно.
— Хорошенькое дело! — На этот раз уже рассмеялся я. — Значит, мне стыдно кушать его, если он смотрит на меня. А если не смотрит — могу его кушать, и мне не стыдно?
