Подписывая счет, Лавиния заметила прекрасный нежно-бирюзовый платок и попросила завернуть его отдельно: она знала, кому он может понравиться.
Через час она уже укутывала платком худенькие, поникшие плечи Нины.
— Вот. Этот рисунок разработан лично Иваном. Надеюсь, это тебя немного утешит.
Увы, Нина не прекращала плакать ни на минуту.
— Он назначил на завтра пресс-конференцию, все кончено, — повторяла она, словно в бреду. — Завтра все будет кончено.
— Прекрати, — не выдержала Лавиния.
Все эти бесполезные слезы будили в ее памяти воспоминания о матери, которая тоже любила всплакнуть над неудавшейся судьбой за бутылкой чего-нибудь алкогольного, но никогда не пыталась ничего изменить.
— Он не простит меня… Риминик никогда не придет ко мне. — Разговор двигался по замкнутому кругу. — Он никогда не простит…
— Может быть, и так, но знаешь что, Нина? Ты можешь простить себя. Ты совершила ужасный, отвратительный поступок, но это не значит, что твоя жизнь кончена. Ты сделала и много хорошего: посмотри, как ты помогла мне. Ты дала мне работу, помогала мне с Рейчел. И я не единственная из тех, чья жизнь изменилась к лучшему только благодаря тебе.
— Но мне нужен мой сын…
— У тебя есть сын! Прощает ли он тебя, любит ли, не важно, он все равно твой.
Нина продолжала стенать, и в палату заглянул врач. Лавиния жестом отослала его прочь.
— Что тебе нужно, Нина? Еще валиума? А может, сразу выпить, как делала моя мать? Или все-таки найдешь в себе силы взять себя в руки, встать, умыться…
— Но мне так больно, — настаивала Нина.
— Жизнь вообще часто причиняет боль, — строго сказала Лавиния, вставая. — Но нельзя так легко сдаваться. Иногда нужно просто сделать то, чего требует момент, а потом уже думать, как простить себя за это.
Именно так она и собиралась поступить.
Впервые за неделю Захар брился. Он нехотя намыливал щеки муссом для бритья, стараясь не смотреть в зеркало. Почему-то в последнее время собственное отражение выводило его из себя.
Он уже выбрал костюм для завтрашней пресс-конференции, написал речь, собрал чемодан. Дело за малым, и все будет кончено…
Он взял бритву, но чуть не выронил ее, когда в дверь бешено застучали.
— Да?
Захар отпрянул от маленькой торпеды, влетевшей в его номер.
— Я передумала. — Лавиния запыхалась, не поднимала глаз, но, похоже, была полна решимости. — Насчет того предложения.
— Какого предложения?
— Насчет денег за секс…
— Но ты же ясно дала понять, что деньги для тебя ничего не значат.
