Марат сбросил на землю рюкзаки, перевел дух.
- Вот тебе и раз! - вскрикнула Таня.
- Так. Продолжай,- сказал я.
- В-третьих, будет гроза. В-четвертых, так как из вашей лодки выписывается Семен, то вместо него прошу принять меня!
Последнее мне совсем не понравилось. Не хватало еще, чтобы это спортивное совершенство оказалось в нашей лодке. Стоило только взглянуть на его фигуру, волосы, брови, как я совершенно явственно услышал шорох моих осыпающихся надежд.
- Может быть, и мы завтра? Дождь все-таки… И вообще… Со всеми.- Я готов был и дальше развивать свои доводы, но меня сразу перебили:
- Зачем же! У нас палатка. Дождь - пустяки.
- Я хочу сегодня! Зря, что ли, торопилась, не выспалась… Стоянку ребятам подготовим, как доедем до островов.
- Точно! Подождем их у островов!..
Дались им эти острова! Пришлось умолкнуть.
Марат прыгнул в лодку и начал укладывать наше имущество, согласно строгим правилам лодочного туризма. Мой вещмешок он вытряхнул на дно лодки и уложил по-своему. Консервные банки внизу, свитер и одеяло - сверху. Таблетки пирамидона и аспирина, обязательные в каждом порядочном походе, нитки и прочую мелочь он переложил в карманы рюкзака. Добрался было и до Татьяниного чемодана. Но та взбунтовалась, и он чемодана не тронул.
Напоследок Марат сбегал в будку за запасным бачком. «Лишних тридцать литров не помешает»,- сказал я. Минаич, видимо, проникся почтением к шикарному ленинградцу и беспрекословно выдал ключи.
Наступила минута отъезда.
Я оттолкнулся веслом, перебрался на корму, к мотору. Намотал на кулак шнур стартера, дернул. Как и ожидал я, мотор не издал ни звука. Лодка безмятежно закачалась метрах в десяти от берега.
Татьяна сидит, молчит. А главное, этот Марат… Вот незадача!
Я собрался с силами, дернул еще раз. Мотор рявкнул и тут же замолк. Не давая остыть, рванул шнур изо всей силы. Шнур лопнул, я грохнулся на спину. Мотор взвыл. Мальчишки на набережной - и откуда их набралось в такую рань! - засвистели… Неуправляемая лодка понеслась наперерез течению…
Впрочем, любоваться этим пришлось недолго. Я уцепился за румпель и взял нужное направление. Слава богу, отплытие состоялось.
Мы понеслись вниз по реке. Моя старая двухпарка немного широка и тяжеловата, зато устойчива на курсе, не виляет и не вертится, режет воду, как по линейке.
На днище положены массивные елани - чувствуется умелая рука старшего брата, под кормовой банкой крепкий рундучок с висячим замком. Там хранятся разные инструменты: топорик, клещи, плоскогубцы, а заодно - жестянки со спичками, гвоздями, крючками рыболовными. Сразу видно, что Михаил - мужик основательный. Весной я заново проконопатил лодку и выкрасил голубой эмалью. Так что все как будто бы в порядке. Но кто знает, что думает про себя этот ленинградский гроссмейстер водного спорта! Самолюбие мое ныло… Может, ему корабль мой кажется расхлябанной старой баржей, по сравнению с разными там байдарками да спортивными яхтами. А впрочем, наплевать. Пускай что хочет, то и думает.
