Вскоре после судебной тяжбы Лесли на Марго в придачу к прыщам обрушилось еще одно несчастье. Она вдруг стала быстро раздаваться и в считаные недели, к ужасу своему, приобрела, можно сказать, шаровидную форму. Разобраться в этом загадочном феномене призвали нашего доктора Андручелли. Осматривая Марго, он горестно приговаривал: «По-по-по». Прописал ей разные пилюли, зелья и диеты, но все без толку.
– Он говорит, что это эндокринное, – призналась нам как-то за обедом Марго со слезами на глазах.
– Эндокринное? – встревожилась мать. – Это еще что такое?
– Откуда мне знать, – простонала Марго.
– Мы всегда должны обсуждать за едой твои болезни? – спросил Ларри.
– Дорогой, Андручелли считает, что это эндокринное, – напомнила ему мать.
– Было бы о чем говорить, – отмахнулся Ларри. – Ну, слегка раздалась.
– Слегка?! – взвизгнула Марго. – Ты знаешь, сколько я вешу?
– Больше двигайся, – посоветовал Лесли. – Займись парусным спортом.
– Пожалуй, наша лодка для нее мала будет, – предположил Ларри.
– Какой же ты гад! – Марго разрыдалась. – Если бы ты знал, что я испытываю…
– Ларри, дорогой, ты все-таки выбирай слова, – попросила его мать.
– А что я должен говорить, когда по дому разгуливает здоровенный арбуз в пятнах? – разозлился он. – Можно подумать, это я во всем виноват!
– Что-то надо делать. Завтра я поговорю с Андручелли, – подытожила мать.
Однако Андручелли лишь повторил, что это эндокринное и что, по его мнению, Марго следует пройти курс лечения в Лондоне. И после бурного обмена телеграммами и письмами ее отправили в Лондон под заботливую опеку последних двух приличных родственников, с которыми у нас еще сохранились нормальные отношения: Пруденс, кузины нашей матери, и ее мамы Фэн.
