— Оставайся здесь. Я сама поднимусь за Лэйни.
Рейчел выходит из машины раньше, чем я успеваю возразить. Я смотрю, как жена медленно подходит к дому Беннетов. Я вижу, каких усилий ей стоит каждый шаг. Я всегда знал, что из нас двоих Рейчел сильнее. Я могу рычать и рисоваться, но, когда доходит до дела, она все берет в свои руки. И так было всегда, но сейчас я должен ее защитить.
«О, господи, записка!» — вдруг спохватываюсь я. Сейчас я в одиночестве, могу рассмотреть ее. Но тут на дорожке появляется Лэйни. Она мчится навстречу матери, буквально бросается в объятия Рейчел, и жена крепко прижимает дочь к себе. Она поворачиваются, чтобы идти к машине, но в этот момент на пороге дома возникает Тайрин. Она что-то говорит жене, и я напрягаю слух, но с такого расстояния слов расслышать не могу, поэтому лишь слежу за языком тела Рейчел. Вот она невольно шагнула вперед, нагнув голову, как бык перед боем, вот завела Лейни за спину и встала перед ней как живой щит. А что Тайрин? На ее лице застыла какая-то лживая гримаса, чисто формальное выражение сочувствия.
Разговор длился не более двух минут, но мои натянутые нервы еле выдерживают это испытание. Я уже решаю опустить стекло, но в этот момент Рейчел резко поворачивается, хватает Лейни за руку и ведет нашу дочь, как ребенка, к машине. Обе они кажутся мне не живыми людьми, а какими-то нереальными призраками, осколками прошлой жизни и того, что когда-то было нашей семьей. Рейчел открывает для Лэйни заднюю дверь и снова садится рядом со мной. Я жду какой-нибудь реакции, но жена глядит вперед, избегая моего взгляда.
— Поехали, — наконец бормочет она.
— Подожди, но что же…
Рейчел поворачивается ко мне: она совершенно белая, как будто вся кровь отхлынула от лица, зрачки расширены.
— Что случилось? — осторожно спрашиваю я, хотя, конечно, мне самому больше всего на свете хочется убраться подальше от дома Беннетов. — Что Тайрин тебе сказала?
— Ничего… ничего такого, что она на самом деле думает, — уклончиво отвечает Рейчел.
До отеля «Марриотт», расположенного в центре города, мы доезжаем в полном молчании. Кажется, Уилмингтон заполнен менеджерами среднего звена — чуть ли не все прохожие на улицах одеты по-деловому. И люди возле гостиницы выглядят так же. Держа Лейни за руку, мы входим в лобби отеля, но не успеваем сделать и шага, как в глаза нам бросается громадная плазменная панель, а на ней — огромный, мрачный, страшный — появляется снимок Дуга Мартина-Кляйна, взятый из школьного альбома.
