Мы, конечно, шутили, но в этих шутках была такая доля правды, что я первым дал задний ход.
— Ладно, спасибо, что хоть ты понимаешь меня, — сказал я.
— Стараюсь, как могу, — ответила жена. — Думаю, что уже на следующей неделе я во вторник буду дома и смогу сама сводить наших отпрысков на «детский день».
Я еле удержался, чтобы не испустить ликующий вопль.
— О, это будет круто!
— Я люблю тебя, Саймон. Ты молодец.
— Я тоже тебя люблю.
Она повесила трубку, и я улыбнулся: реакция мужчины, который получил помилование или, если точнее, отсрочку приговора.
ГЛАВА 6
День первый: через три часа после трагедии
И вот я один. Не в буквальном смысле: в церкви еще есть люди, просто остальные родители уже ушли. Мне пришлось наблюдать за тем, как офицер полиции выводил каждого из тринадцати, одного за другим.
Первой шла мамочка, которую я не знал. Правда, мне показалось, что где-то прежде я видел это лицо: вероятно, нам приходилось сталкиваться в школе. Она растерянно моргала, а секундой позже я услыхал за дверью ее жуткий крик.
Мне стало так страшно, что закружилась голова, и я вдруг так ясно увидел лица остальных родителей, как будто в этот момент на них навели резкость.
Вот Эвелин Маркс: она сидела в одном ряду со мной, справа. Ее дочка Лей училась в начальной школе вместе с Джейком. Из подсознания выплыло воспоминание: мы с Эвелин сидим рядышком на скамейке, глядя, как наши дети самозабвенно скачут на батуте на дне рождения у Джоуи Франклина.
А вот мертвенно-бледная мама Аманды Браун, подружки Лэйни, невидящим взглядом уставившаяся в одну точку.
Джулия Джордж в панике озиралась вокруг, обводя всех широко раскрытыми глазами, полными затаенного страха. Я три года подряд тренировал ее сына Джеймса.
Но теперь все они тоже ушли, и я сижу в одиночестве. Где-то на краю сознания еще бьется дикая надежда, и я пытаюсь сопротивляться навалившемуся на меня ужасу. Я не сомневаюсь, что дети родителей, которых увели передо мной, в лучшем случае ранены, а в худшем — убиты. Ужасная мысль, но это действительно так.
Я не в состоянии ничего поделать, в голову без конца лезут мысли. Первым делом мне приходит на ум такое: «А вдруг Джейк сегодня прогулял школу? Может быть, он и раньше это делал? Не могу же я знать, где мой сын находится каждую секунду времени? А вдруг Джейк где-нибудь прячется?.. А что, если?..»
Я содрогаюсь от ужаса, но тут меня посещает здравая мысль. Нервничая больше, чем когда-либо в жизни, я достаю из кармана айфон. Просмотрев недавние звонки, я нажимаю на номер Джейка. Его фотка сразу же высвечивается на дисплее: улыбка во все лицо, и бейсболка козырьком назад. Каждый очередной гудок кажется изощренной пыткой, как будто бы мне вгоняют под ногти раскаленную иглу. Я мысленно кричу: «Пожалуйста!», — «Ну давай же!», — после каждого гудка цепляясь за телефон с отчаянием человека, повисшего на скале над бездонной пропастью.
