Становски подскочил, услышав оскорбление.
– Не хватает вашего сына!
– Да, не хватает моего сына.
– А затеял все он.
– Затеял он. Не кричите так громко, а то я решу, что вы его просто использовали.
Становски застыл. Остальные пристально его разглядывали. Он прикрыл глаза, не в силах выдержать столь непривычные взгляды. Как змея, которая кусает в тот момент, когда ее сочли мертвой, он внезапно вскричал, заходясь от ярости:
– Зачем было нас собирать? Вы решили заменить собой полицию? Правосудие? Теперь вы имеете право карать, да?!
Вильям Гольден оценил волю к сопротивлению Становски, его мужество и агрессивность; именно за эти качества он и нанял его много лет назад.
– Я собрал вас, чтобы разобраться с вопросом, который не дает мне покоя: что делать?
Он расправил свое длинное, по-прежнему поджарое тело, придвинул зеленую папку и оглядел десятерых мужчин.
– Что делать? Мы не станем ждать, как приговоренные к смерти, пока здесь появятся полицейские, все перероют, унесут компьютеры и архивы. Мы должны действовать, сражаться, сделать максимум возможного при сложившихся обстоятельствах.
Он говорил с непререкаемой властностью, не горячась, хотя в словах пылал огонь. Потом двинулся к двери в глубине, которая вела в его кабинет. Остановился на пороге.
– Даю вам час на размышления. Вам принесут воду и сэндвичи. Со своей стороны, я постараюсь сосредоточиться на проблеме и потом присоединюсь к вам.
Он повернул ручку, но задержался, охваченный угрызениями.
– Прошу простить меня, господа. Я оставляю вас здесь с субъектами, замешанными в жульнической афере. И к тому же прошу сотрудничать с ними. Это оскорбительно для вашего чувства порядочности, согласен, но здравый смысл сейчас не на стороне щепетильности. До скорой встречи.
Он тщательно прикрыл за собой створки массивной двери, не желая, чтобы до него донесся последовавший взрыв эмоций, и уселся в кожаное кресло гранатового цвета.
Достал из жилетного кармана часы с крышкой, открыл и посмотрел на фотографию внутри. Вздохнул, вглядываясь в черты.
– И что бы сделала ты?
Портрет улыбался.
* * *
Их прозвали Орлы, и они в это свято верили.
Молодые, гордые, горячие, амбициозные, они образовали клан, во главе которого стихийно встал Вильям. Бок о бок шестеро парней жадно открывали для себя жизнь, восторженные и одновременно пресыщенные.
– Слабо или не слабо?
– Не слабо!
Раздевшись, Вильям пробежал по дощатому настилу, изо всех сил работая руками для скорости, резко оттолкнулся и бросился в пустоту, пальцами зажимая нос. Поверхность озера хлестнула по телу, холод затопил его; оглушенный, он забился в воде, стараясь всплыть побыстрее, высунул голову, вдохнул и, довольный тем, что у него получилось, претворил крик боли в победный вопль:
