Слова, которых я ждала — к своему смущению и стыду, — заставили Бланш осечься.
Под взглядами присутствующих, разом притихших, мистер Форбиден неторопливо прошёл через весь зал. Шагнул сквозь барьер, расступившийся перед ним, точно водная завеса: он не пропускал пули, но не людей.
Я сама не понимала, почему по мере приближения «корсара» моё сердце всё сильнее сбивается с ритма.
— Позволите, мистер Лочестер? — осведомился мистер Форбиден, протягивая руку моему отцу.
Тот, помедлив, вложил в неё револьвер, и хозяин Хепберн-парка откинул барабан скупым жестом опытного стрелка. Вытащив пустые гильзы, зачем-то взял ещё два патрона вдобавок к тем, что должны были остаться. Перезарядив оружие, окинул взглядом карты, так и висевшие в воздухе: все — изрешечённые, и все — с целыми, в лучшем случае лишь слегка задетыми символами мастей.
— Милорд, — негромко проговорил мистер Форбиден, — защита уже снята со всех карт, если я не ошибаюсь?
Вокруг зашушукались, но отец Тома молча и бесстрастно кивнул.
Прищурив один глаз, мистер Форбиден взвёл курок.
Всё произошло быстро. Никто не успел опомниться или возразить. Его движения были так стремительны, уверенны и размеренны, что под выстрелы и щелчки взводимого курка, звучавшие в своём собственном чётком ритме, можно было танцевать. И, когда мистер Форбиден опустил револьвер, никто бы теперь не смог ответить, какой масти была любая из четырёх пробитых им карт — с них исчезли и красные, и чёрные знаки.
Все четыре были прострелены точно в центре.
Торжество, которое я испытала в этот момент, вряд ли могло бы напугать кого-то больше, чем меня саму.
Под звон воцарившейся в зале тишины, особенно оглушительной после недавних выстрелов, мистер Форбиден повернулся к ошеломлённому отцу. С лёгким поклоном вернув револьвер хозяину, взглянул на Тома: тот стоял рядом, наблюдая за его действиями почти заворожённо.
— Видимо, вам всё же придётся уступить мне вашу невесту, — небрежно заметил хозяин Хепберн-парка. — Не возражаете, лорд Томас?
Первой, конечно, опомнилась Бланш. Восторженно подпрыгнув на месте, она звонко зааплодировала.
— Браво! — воскликнула сестра; глаза её так и светились тёплыми чувствами, и трудно было поверить, что лишь пару дней назад она отзывалась о мистере Форбидене с недовольством и страхом. — У нас есть абсолютный чемпион!
К бурным аплодисментам, огласившим зал, хозяин Хепберн-парка остался восхитительно равнодушен. Он неотрывно смотрел на Тома, ожидая ответа.
