Нэлли взяла один из них и, сделав недовольную гримасу, положила обратно,
— Нет, я не буду есть вашего таро, По-моему, это просто гнилая картошка, — сказала она.
— Да вы попробуйте только! — уговаривал девочку молодой канак,
Петр разрезал ножом таро, обмакнул его в чашку с кокосовым молоком, посыпал солью и, откусив, сказал:
— Я еще никогда в жизни не ел ничего подобного!
Нелли последовала его примеру.
После первого таро она съела второй и третий,
— А не говорил ли я, что стоило попробовать эту гниль? — улыбаясь, заметил Окалани. — Недаром это таро самое любимое кушанье канаков.
— Да, очень вкусное, заметила девочка, — не знаешь, что у тебя во рту: не то сладкий калифорнийский картофель, не то артишок, да при этом такой сочный и ароматичный!
— Как-нибудь я угощу вас киселем из таро на молоке из кокосового ореха. Мы называем это блюдо «пой». Это такай вкусная вещь, что вы пальчики себе оближите, когда попробуете, — сказал Окалани,
— Роза, дайте мои любимые манго, — попросила Нэлли негритянку.
Когда на столе появилась чашка с небольшими лиловатыми фруктами, похожими на помидоры, девочка от удовольствия захлопала в ладоши.
— Вот это действительно прелесть! — сказала она и, разломив плод, с удовольствием стала выскребать из него маленькой пальмовой лопаточкой беловатую мякоть. Надо же было природе создать такой фрукт! Ведь это настоящее клубничное мороженое с примесью лимона и ананаса, — сказала она.
— Ну, теперь можно поесть немного кокосового ореха и идти спать, — заявил Петр.
— Окалани, ты ложись на мою постель, предложила девочка канаку. — Спокойной ночи, Роза! — сказала она и звонко поцеловала негритянку в ее толстые губы.
— Доброй ночи, Окалани! Мы завтра тебя разбудим, — прибавила Нэлли, поднимаясь по лестнице.
Петр уже был наверху. Он подсадил девочку на огромный отвисший сук. Она вскарабкалась на первую рогатину, переступила на другой сук и с ловкостью обезьяны полезла наверх.
— Осторожней, не сорвись! — крикнул ей карабкавшийся сзади Пети.
Луна огромным серебристым диском поднималась все выше и выше. Ее яркий свет прорвался через густую листву дерем, так что Нэлли и Петя могли ясно различать каждую ветку и без затруднений переходить с одной на другую.
— Ну, спокойной ночи, Петюк, — раздался откуда-то сверху голос Нэлли, — я уже в своей кровати.
— А тебе не будет холодно? — спросил юноша. — Слышишь, как зашелестели листья? Ночью, вероятно, поднимется ветер.
— Какое там холодно! Я вся зарылась в листья. Мне тепло, как под пуховым одеялом.
