— Ну, закон его не боится, — возразил Альберт.
— Чем поможет закон, если судья мал и слаб, а преступник велик и силен? — спросил Рис Луэллин.
Альберт был единственным, кто еще верил в закон. Вся команда ходила на заседание за заседанием. Всех ее членов, одного за другим, вызывали для дачи показаний. О’Коннор нагло все отрицал, каждый раз глядя на судью, который опускал глаза. А между тем раны моряков заживали, синяки исчезали. Лишь глаз помощника штурмана пребывал в прежнем состоянии, но даже этим слепым глазом не смел он отвечать на взгляд своего мучителя.
До конца судебного расследования члены команды не могли искать нового места. Они растерялись и почти утратили мужество. Пропадали в кабаках, пропивая свои кровные.
— Не надо было на него заявлять, — сказали товарищи Альберту.
— Закон сильней О’Коннора, — возразил он.
— Посмотри на судью, — не унимались они.
Они не верили в закон. Обратиться в полицию их уговорил Альберт. Скоро О’Коннор выйдет на свободу и всем отомстит. Надо было смириться с поражением и не искать защиты закона. Все-таки закон всегда на стороне сильного.
— Посмотри на судью, — настаивали матросы. — Он тщедушный, сутулый, лысый. Не больше ребенка.
— Не надо на него смотреть. Слушайте его, — твердил Альберт.
— Ну и что вы слышали? — спросил он после очередного заседания.
Матросы забормотали что-то и опустили глаза. Да, и правда, судья производил совсем другое впечатление, стоило к нему прислушаться. Вцепился, как бульдог, и не стряхнешь. Все докапывался до сути дела, пока О’Коннор не потерял терпения, грохнул кулаком по столу и прорычал на весь зал:
— Я мирный человек, все могут это подтвердить!
— Только не экипаж «Эммы К. Лейтфилд», — возразил судья и снова опустил глаза. Но голос его был спокоен.
— Его устами говорит закон, — сказал Альберт.
— Да сам он говорит, — возразил Рис Луэллин, — но говорит хорошо.
Через шестнадцать дней слушаний был вынесен приговор. О’Коннора присудили к пяти годам тюрьмы за насилие и убийство. То, что происшедшее на камбузе являлось предумышленным убийством, доказать было невозможно, хотя у свидетелей не было в этом сомнений. О’Коннора не приговорили к смертной казни через повешение. Но члены его команды такого и не ждали. Они-то ждали, что он вообще уйдет от ответа.
По объявлении приговора О’Коннор заревел как зверь.
— Получил свое, изверг! — закричал помощник штурмана.
Судья обернулся и сердито на него посмотрел, в первый раз с тех пор, как начался процесс.
