В церкви появились старухи, предлагавшие хлеб получше и самогонку тем, у кого имелись денежки. Среди них была и кривобокая мамаша Ильсе. Она погладила одного из пленных по закопченной щеке и пробормотала:
— Ах ты, бедняга.
Помнила его по прошлым визитам. Мы ведь часто у нее самогон покупали.
Пленный схватил ее за руку:
— Не называй меня беднягой. Я хоть живой.
Это был Эйнар.
Во время долгого ожидания после поднятия сигнального флага Эйнар расхаживал по палубе в поисках Крестена. Он не нашел его ни среди живых, ни среди раненых. Многие покойники лежали лицом вниз, их приходилось переворачивать. У других лицо отсутствовало. Среди трупов, лежавших вокруг пушки номер семь, Крестена не оказалось.
К Эйнару подошел Торвальд Бённелюкке, состоявший при другой пушке.
— Крестена ищешь? — спросил он.
Торвальд сам был из Марсталя и, должно быть, слышал мрачные предсказания Крестена.
— Там он лежит, — произнес он, ткнув пальцем. — Но ты его не узнаешь, ему голову снесло ядром, так что все, нет больше Крестена. Я рядом стоял, когда все случилось.
— Получается, прав он был, — сказал Эйнар. — Вот жуткая смерть.
— Смерть — она смерть и есть, — возразил Бённелюкке. — Как ни крути, а итог-то один.
— Надо мне мешок его найти. Обещал я. Ты Малыша Клаусена не видал?
Бённелюкке покачал головой. Они все обошли, спрашивая о маленьком марстальце, но тот никому на глаза не попадался.
Около десяти, измученные, мы улеглись спать. Тут дверь открылась, ввели еще одного пленника. Он был закутан в большое одеяло, дрожал всем телом и беспрестанно чихал.
— Черт знает как я замерз, — проговорил он охрипшим голосом. И снова разразился чиханием.
— Эй, а это не Малыш Клаусен?
Эйнар встал и подошел к другу:
— Живой, значит.
— Ну да, живой. Я ж сказал. Разболелся только. Я, верно, от простуды помру.
И снова чихнул.
Эйнар обнял его и подвел к соломенному ложу, что приготовил для себя. Сквозь одеяло он чувствовал, как дрожит Малыш Клаусен. На белом лице у бедняги проступили красные лихорадочные пятна.
— Сухая одежда-то есть?
— Да куда там, мешок-то мой пропал.
— Возьми вот. Надеюсь, ты не против походить в одежде Крестена?
— Так, значит, он…
— Да, сбылись его предсказания. А что с тобой-то? Мы везде искали, никто тебя не видел. Я думал, ты тоже…
— Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Разве не так говорится? Господь положил мне умереть от простуды, а не на войне. В общем, посреди битвы меня опустили за борт в подвесной беседке, чтобы заделать свинцовыми пластинами пробоины от выстрелов. Эти черти стреляли в меня, но не попали.
