— Насчет ночлега не беспокойся.
Визит к Тихомирову пришлось отменить, но особой спешки с этим и не было — и Алекс стал оглядываться, не видно ли извозчика.
Дуня воспользовалась случаем, что у хозяина гость, и после обеда ушла к жениху, даже не помыла посуду — связь их относилась к числу «безнравственных», но делать было нечего, в женихи Дуня избрала мусульманина, и обвенчаться парочка не могла, татарин не соглашался сменить религию, Дуне же Святейший синод не разрешил отказаться от православия, вот если бы она хотела перейти в протестантизм, тогда пожалуйста, а в ислам — нет.
— Девица не разболтает?
— Привыкла. У нас часто бывают гости.
Они пили чай; разговор не клеился. Отношения между ними всегда были натянутыми, вернее отношений как таковых не было вовсе. Сколько раз они друг с другом встречались? Не больше пяти или шести и почти всегда в присутствии Марты. Только однажды, когда Марта заболела и Алекс пошел без нее, с Германом и Софией, на рожденственную елку к Беккерам, они с Хуго завели серьезный разговор и, конечно же, сразу поспорили. Больше они не виделись, а после событий пятого года шурина и вовсе арестовали и выслали.
В конце концов Алекс вытащил коньяк, после чего языки у них в какой-то степени развязались. Сначала Хуго рассказал о своих путешествиях, за последние годы он объездил всю Европу, частенько голодал, но дышал, по его словам, «как свободный человек», и казался весьма довольным жизнью. Алекс поинтересовался, чем занимаются германские Беккеры, но о них Хуго ничего не знал, ибо не стал их искать. Как и зачем он приехал в Россию, об этом шурин умолчал, а Алекс не спрашивал — лучше таких вещей не знать. Потом стал задавать вопросы Хуго, и Алекс с удовольствием описал ему, как он поставил дело, как перебрался из Ростова в Москву и как и тут до войны все шло в гору. Когда Хуго проявил интерес к детям, Алекс нашел альбом. Он рассказал и про Рудольфа — Хуго слушал с серьезным видом, и Алекс подумал, что в смысле человечности родственник вполне нормален, вот только если бы кто-нибудь его и в прочих делах надоумил…
Хуго словно угадал его мысли, потому что вдруг перевел разговор на политику. И после первых же нескольких фраз Алекс понял, что тут между ними словно каменная стена. Для Хуго все вокруг было из рук вон: царь скверный, и министры ни на что не годятся, и промышленники, даже интеллигенция никудышная, поскольку недостаточно активно борется за права рабочего класса.
