— Пожалуйста!
Портфеля у Алекса с собой не было, он попытался впихнуть книгу в карман, но та была довольно велика и не влезала в него.
— Может, найдешь, старую газету, чтобы ее завернуть?
Ответа он не получил, девушка словно оцепенела. Алекс стал уже терять терпение, но вдруг заметил, что Таня дрожит всем телом. Что случилось, хотел он спросить, но не успел, девушка словно подкошенная рухнула на колени, обхватила руками ноги Алекса и душераздирающе зарыдала.
— Александр Мартынович, простите меня! Умоляю вас, простите! Это моя вина! Все случилось из-за меня! Если вы меня не простите, я не знаю, что я с собой сделаю!
Алексу не понравилась эта сцена, в ней было что-то животное.
— В чем твоя вина? — спросил он холодно.
— В смерти Рудольфа. Госпожа Марта забыла заплатить мне за уроки, и я нарочно долго копалась в прихожей, чтобы дать ей время вспомнить. Не знаю, что на меня нашло, было совсем не так важно, чтобы она мне заплатила именно в этот день, у меня были деньги. Если бы я сразу ушла, ничего бы не случилось. Но я столько возилась, что это показалось ей странным, и, когда я ушла, она догадалась, в чем дело, и побежала за мной…
Рыдания стали громче, еще некоторое время продолжались, потом стали затихать. Не зная, что делать, Алекс свободной рукой погладил густые каштановые волосы девушки. Татьяна еще крепче прижалась к его коленям и снова задрожала. Только теперь Алекс понял. Он наклонился так низко, как мог, положил книгу на край стола, взял Татьяну за подбородок и запрокинул ее голову чуть назад, чтобы увидеть глаза. Они были влажные и молящие, но то, о чем они молили, было не прощение.
Когда сгустились сумерки и Алекс стал собираться домой, Татьяна поспешно вскочила, прикрыла пышное тело большой шалью, задернула занавески на окне и зажгла керосиновую лампу.
— Петербург выкинь из головы! — сказал Алекс повелительно. — Если друг пошлет телеграмму или напишет, не отвечай. Если приедет за тобой сам, немедленно найди меня.
Татьяна послушно кивала головой.
— Работа у тебя есть?
Молчаливое отрицание.
— Я найду тебе место. К нам тебе лучше не ходить.
Пиджак был уже надет, Алекс вытащил из внутреннего кармана бумажник, извлек несколько купюр и положил на стол.
— До первой зарплаты, — сказал он, заметив отторгающее движение девушки.
Татьяна покраснела, Алекс поцеловал ее в щеку и взял со стола «Анну Каренину»
— Сейчас я найду газету.
— Не надо.
На улице было темно, жара спала, собаки и те очнулись от дневной истомы и лаяли, еще довольно лениво, но Алекс знал, что через пару часов их концерт охватит весь околоток, доносясь даже до бульваров. Провинция, подумал он, медленно идя в сторону дома. Днем гуси, ночью псы.
