Пионеры-герои | страница 53

…Сурово шумят деревья, нещадно бьют своими ветвями по лицам, рвут одежду кусты, снег заметает следы. Тихон уверенно ведет фашистов знакомой только ему одному тропкой. Каждое дерево, каждый кустик знакомы ему. Сколько раз ходил он с друзьями сюда за грибами!

Тихон сжал кулаки и зашагал быстрее. Лес становился все гуще, страшнее. Немцы встревожились.

— Далеко ли до партизан? — грозно спросил офицер, — пристально глядя в лицо Тихона.

— Уже близко, — как можно спокойней ответил он и зашагал дальше.

Начало смеркаться. Деревья черной стеной перегородили путь.

— Где же партизаны?! — взбешенно закричал фашист, хватаясь за пистолет. — Веди нас обратно!

— Не для того я вел сюда вас, чтобы назад вести! — ответил улыбаясь Тихон.

Потом глянул на плитку шоколада, которую держал в руке, и бросил ее в лицо офицера.

— Возьми свою плату. Я не продаюсь!

Прогремел выстрел. Тихон упал на снег, хватаясь за куст. Собрав последние силы, он приподнял голову и тихо прошептал:

— Папа… мамочка!.. Не обижайтесь на меня: я не предал!.. Они не выйдут отсюда… Нет…

И. МАКАРЕВИЧ

(Перевод Ю. Богушевича)

Ночь была темная. В избе слабо светила коптилка. Юрка крепко спал на койке. Рядом с ним сидел дед Прокоп. Время от времени дед настороженно прислушивался. Доносились гулкие одиночные выстрелы и крики людей. Потом снова становилось тихо.

Вдруг грохнул раскатистый взрыв. Юрка подхватился.

— Немцы… стреляют… — воскликнул Юрка и крепко схватил деда за плечи.

— Спи, Юрочка. Ничего, это так…

Выстрелы повторялись.

— Дедушка, бежим в лес. — Юрку охватил страх.

— Не пугайся, внучек. — Но в голосе деда чувствовалась неуверенность.

Дед погасил коптилку. Недалеко от дома разлился белый свет ракеты. В избе стало светло, как днем. Потом снова все потонуло в густой темноте.

На дворе послышались тяжелые торопливые шаги. Около сеней заскулила собака. В дверь кто-то громко застучал. Дверь не поддавалась. Дед встревожился.

— Юра, прячься, — дед потряс внука за плечо.

— Куда?

— В печь прячься. Если что-либо со мной случится, эту бумажку передай партизанскому начальству, — дед сунул Юрке в руку сложенную в несколько раз бумажку.

— Ладно, — Юрка сунул бумажку за пазуху и мгновенно очутился в печи.

Дед прикрыл печь заслонкой, вышел в сени и отодвинул засов.

Дверь распахнулась.

— Почему так долго не открывал? — злобно спросил у деда староста деревни.

— Не слышал. Глухим стал, — дед попятился.

— Зажигай свет! — закричал немец и посветил фонариком в лицо деда.