— Не лгите! — сердито воскликнула я. — Я видела мою историю болезни! Я никогда не смогу играть в теннис, теперь это уже очевидно.
— Твой случай очень трудный, — признал доктор, захваченный моим упреком врасплох. — Но послушай, я не могу ничего предсказать. Я не могу заглянуть в хрустальный шар и сказать тебе, что будет через несколько лет. Если бы мог, я бы чаще играл на бегах.
На этот раз его слабая шутка не сработала.
— Только не надо больше никаких безумных диет, — умоляюще посмотрел на меня он. — Постепенно мы найдем лекарство, которое вам поможет. Такие препараты действуют не мгновенно, а через какое-то время, но не надо отчаиваться. Еще я уверяю тебя, что ты найдешь себе какое-нибудь другое занятие, которое заменит тебе теннис.
Как он мог сказать подобную чушь? Ничто не может заменить мне мой теннис!
По дороге домой мы с мамой проехали мимо Билла, игравшего на нашем теннисном корте. Мы устроили в нашем саду корт пять лет назад, когда сюда переехали. Теперь я не могла смотреть на него. Я не могла заставить себя даже выйти в сад и подойти близко к корту. В последние несколько месяцев Билл платил нам, тренируя на корте учеников. Эти деньги уходили на оплату моего альтернативного лечения. Теперь они уходили в благотворительную организацию по изучению артрита.
Отчасти я думала — это нормально, что он пользуется нашим кортом, так как сейчас у него нет других вариантов, а мама хочет ему помочь.
— В конце концов, он был для тебя замечательным тренером, Элис, — сказала она, — да и лишние деньги нам не помешают.
Но перевешивала ненависть к Биллу за то, что он здесь играет.
Я смотрела на него из окна и улыбалась, вспоминая то время, когда мы играли вместе. Всей кожей я чувствовала его удары, движения. Мой разум еще мог играть, но, когда я брала в руку ракетку, запястье подводило меня. Я не могла ее держать, мне хотелось ее сломать, чтобы кто-то другой не взял ее в руки. Но я не хотела и чтобы кто-то использовал и наш корт, особенно Билл, мистер Бесчувственный. Он даже не попытался меня поддержать. И что он тут делает? Я заметила, что Билл посмотрел в мою сторону, и пригнулась. Мне не хотелось смотреть на него.
Это мучение. Это мой ад. Мне надо уехать из дома. Я собиралась поступить в Бристольский университет. Там училась Софи, а я знала лишь то, что мне надо уехать отсюда.
