— Я так рада, что ты выбралась! Давай выпьем. — Она была уже поддатая. Я пока еще не видела Себа — шарила взглядом по бару, но не могла его отыскать.
— Эй, привет! — окликнул меня бойфренд Софи. Я повернулась к нему и обняла его. — Давай потанцуем.
Почему бы и нет, кому какое дело, что мои колени болят, алкоголь приглушит боль. Сегодня вечером я хотела забыть про все. Я сделала большой глоток из бокала и направилась на танцпол. Когда кончилась предыдущая песня, следующую диджей посвятил мне по просьбе Себа. «Красное, красное вино». Я снова огляделась и заметила его возле бара. Он весело мне улыбался.
Еще пара танцев, и я почувствовала, что хватит. Прошла к бару. У меня болели ноги. Я стала думать, как вернусь завтра утром в больницу. Ущипнула себя и прогнала эти мысли. Ко мне подошел одноклассник и спросил, как дела.
— Гораздо лучше, — ответила я, улыбаясь. — Почти нормально.
— Это классно, — обрадовался он. — Значит, ты все-таки поедешь в Америку?
— Да, конечно, — уверенно ответила я. Потом выпила еще. Жизнь прекрасна. Я молодая. Я буду снова играть в теннис. Да, жизнь прекрасна. Я опять вышла на танцпол к Софи и Себу.
Потом я вернулась домой и лежала, свернувшись калачиком, в своей теплой и уютной постели. Я та же самая, прежняя Элис, думала я, уплывая в сон. Жизнь улыбалась мне. Я безмятежно лежала под теплым солнышком на поле среди ярких подсолнухов.
Утро было ужасным. Мне казалось, что меня переехал ночью огромный автобус, а потом дал задний ход и переехал еще раз. Под глазами растеклись черные пятна от туши, словно синяки после драки. Я с трудом выбралась из-под одеяла и в пижаме спустилась вниз. Мама что-то шила. Я приготовила себе кофе.
— Как вечеринка? — весело спросила мама.
— Нормально. — Я была способна только на односложный ответ. — Пожалуй, я посмотрю телик, — добавила я и поплелась в игровую комнату.
— Элис, ты должна вернуться в больницу. Я не хочу тебя торопить, но скоро надо будет ехать. Тебя ждут утром, — нервно напомнила мне мама; вероятно, она боялась за меня, считала меня бомбой, которая может взорваться в любой момент.
— Господи, — завыла я. Секунды тикали. Проклятье. — Я не хочу возвращаться туда. Я не поеду, черт побери, и ты не заставишь меня.
Я постепенно возвращалась к реальности. И ненавидела ее.
Через две с половиной недели доктор Бакли сказал, что на следующий день я могу вернуться домой. Он сделал инъекции стероидов в мои лодыжки, которые стали размером с мячи для гольфа, и в локоть. Жидкость работала без передышки, просачиваясь во все мои суставы, куда только могла. Я раздулась, как подушечка для булавок.
