Я устала напрягать зрение, ожидая, когда же покажется свет в конце туннеля. Но вот у меня появилась крошечная искра надежды. Я услышала о новом лекарстве, показавшем обнадеживающие результаты в Америке. Его будут испытывать на морских свинках в городе Бат. Потом, вероятно, на добровольцах. Я молилась, чтобы меня взяли на эти клинические испытания.
И вот я с родителями сижу в приемном покое Королевского национального госпиталя ревматических заболеваний и в сотый раз перечитываю одну и ту же страницу журнала. Я гляжу на свою правую руку: раздраженная, покрасневшая кожа. Ногти, покрытые темно-красным лаком. Но ухоженные ногти не могут скрыть опухшие, искривленные пальцы — они не дают забыть о коварной болезни, с которой я борюсь ежедневно и ежечасно.
Папа сидел в кресле, сжимая в руке газету; с его лица не исчезало выражение скорби. Он сильно постарел.
— Позови нас, если понадобится, мы будем тут, — проговорил он сдавленным голосом.
Сиделка вручила мне знакомый вопросник — «Что вы могли на прошлой неделе».
— Вы можете одеться самостоятельно, в том числе завязать шнурки и застегнуть пуговицы?
— Открыть бумажную упаковку молока или стирального порошка?
— Донести до рта полную чашку или стакан?
— Встать со стула, на котором нет подлокотников?
— Ходить в магазин и по другим своим делам?
И так далее…
— Зачем еще тебе открывать молоко, черт побери? — воскликнула мама, увидев, как я не могу выбрать ответ — «с большим трудом»? «не могу»?
— Я тоже сроду не умел открывать их, эти пакеты! — добавил папа.
— Дорогой, ты не умеешь открывать даже собачьи консервы.
— Хотелось бы мне ответить «без труда» на все эти дурацкие вопросы, — грустно пробормотала я, все-таки остановившись на «не могу».
— Плюнь, — пробормотал папа. Это было одним из его любимых словечек, когда он не знал, что сказать.
Мама вернулась было к кроссворду в «Таймс», но вскоре отложила газету, сказав, что не может сосредоточиться, и протянула руку к вязанию. Это напомнило мне дни, когда я играла в теннис, и я улыбнулась. Да, тогда мы ездили по всей стране на турниры. Мама страшно нервничала, следя за моей игрой.
— Мам, а ты помнишь тот матч в Истборне? И миссис Бетти? И Питера? Интересно, где они все сейчас?
— А ты помнишь тот раз, когда тебя прогнали с турнира? — засмеялась она.
— Лучше не напоминай!
Превозмогая боль, я медленно встала со стула и потянулась. Скорее бы приехал мой лечащий врач, доктор Кэмпбелл. Он представит мой случай профессору, который руководит клиническими испытаниями нового препарата. Я жуть как волновалась.
