Двое в каюте | страница 16

После собрания Щеглов направился на верхнюю палубу. Ему хотелось перед сном подышать свежим воздухом.

На переборке увидел объявление. На большом листе корабельный художник матрос Зайченко синей тушью крупно вывел: «Лекция о культуре поведения советского молодого человека». Лейтенант похвалил: «Молодец. Уже успел вывесить».

На рейде было тихо. Но нельзя сказать, что такой же штиль жил и в думах секретаря. На собрании, слушая выступления комсомольцев, он придирчиво оглядывался на проделанное комсомольской организацией, и в душе зародилось недовольство самим собой. Ему сейчас хотелось выяснить, что же главное надо учесть на будущее. И он нашел это. «Чтоб не было, - наставлял он себя, - ни одного комсомольца, затерявшегося в общей массе, забытого, обойденного вниманием, чтобы каждый новичок уже с первых дней видел заботу о себе, чувствовал, что рядом с ним, бок о бок - его товарищи - чуткие, но строгие, требовательные. И еще: не надо проходить мимо желания комсомольцев иметь поручение, попробовать на любимом деле свои силы. Следует прививать интерес к общественной работе, заботиться о росте каждого комсомольца, уметь задеть заветную струнку в душе, пробудить горячее стремление учиться, совершенствоваться».

Щеглов не заметил, как к нему на полубак подошел Константин Олехов.

- Мне, вчера не удалось спросить, понравился ли наш вечер о родном крае, - тихо сказал он.

Лейтенант понял, почему Олехов заговорил о вечере: он просто не хотел возвращаться к проступку Масликова.

- Очень хороший вечер, - искренне ответил лейтенант.

- Ребята то же говорят.

И оба умолкли.

«Кажется, и теперь еще люблю», - вспомнились Щеглову слова Олехова, когда он пояснял, что за татуировка у него на руке. «А уж такого, - подумал сейчас лейтенант, - и подавно стоит любить… Вот кому, - вдруг ухватился он за догадку, - надо поручить написать ответ Вере Масликовой. Уж он-то найдет душевные слова». Щеглов хотел было сказать об этом Олехову, но увидел, что тот пристально глядит куда-то вдаль к горизонту, где ширится алая полоска чистого неба, и не решился обрывать его думы…

Штурман пришелся по душе Олегу Белову с первого дня, как только поселился в его каюте. Вадим Солодухин шутками и песнями внес в жизнь Олега веселую нотку, которой не хватало задумчивому корабельному артиллеристу.

Офицеры сдружились по-настоящему. С дружбой пришло и откровение. Олег узнал от Вадима, что он оставил в Ленинграде жену, красивую, молодую, и что любит ее нежно и трепетно. Он много говорил о своей Галине - вспоминал первое знакомство, свидания и расставания, читал ее письма…