Однажды сидел он на вершине высокой скалы, нависавшей над Средиземным морем; в темной точке вдали угадывались сумрачные башни замка Иф[2]. Справа раскинулся Марсель с блестящими на солнце окнами зданий; воздух был спокоен, небеса ясны и безоблачны, море недвижно. Эта великолепная картина пробудила в душе баронета неизъяснимое чувство. Он долго глядел на мирный пейзаж; но воспоминание об очаровавшем его создании нарушило затем сердечное спокойствие. Он охватил голову руками и, погрузившись в размышления, начал припоминать все превратности судьбы, жертвой которых стал. Мало-помалу мысли его утратили определенность; им овладела непобедимая дремота; и наконец, не то истерзанный раздумьями, не то от усталости после долгой утренней прогулки, он закрыл глаза, и тягостные мысли, не дававшие ему покоя, уступили место еще более мучительным сновидениям.
Он спал… Стремительный ветер из Африки, поднявшись внезапно, принес с собою густые тучи, вскоре скрывшие яркое солнце; море взволновалось; бурлящие волны с зловещим шипением бросали на скалы шапки белой пены; буря усиливалась, и черные леса сосен на берегу стонали под ее ударами. Ужасающий глас бури пробудил Линдблада; какая невообразимая перемена! Мирный пейзаж повержен в хаос; Иф и его башни исчезли, Марсель утонул в тени; рыбацкие суденышки бегут от урагана и ищут спасения в гавани… Англичанин следит за ними глазами, всей душой желая им благополучного избавления.
Он с тревогой смотрел на маневры отважных мореходов, когда до его слуха, словно отдаленный гром, долетел пушечный выстрел. Сэр Чарльз вздрогнул. Не единожды доводилось ему слышать в своих странствиях этот сигнал бедствия, последнее прибежище несчастных, которым грозит неминуемая гибель. Он стал искать глазами в волнах корабль, столь отчаянно нуждавшийся в помощи, и вдруг внизу, на берегу, послышался пронзительный и странный крик. Англичанин глянул; но что ощутил он, когда увидел меж скал быстро бегущую женщину в белом одеянии и черной траурной накидке! Его сердце забилось сильнее. Это была незнакомка.
Что делала она здесь в этот час, она, никогда не выходившая прежде, чем ночная тьма окутает землю? С каким беспокойным любопытством следил за нею баронет, пытаясь прочитать в жестах и движениях гречанки владевшие ею чувства! Она, казалось, испытывала живейшее сострадание к несчастным, застигнутым штормом. Гречанка склонилась к земле и прислушивалась, стараясь понять, откуда доносились сигналы тревоги; она оставалась в этом согбенном положении, пока вновь раздавшийся выстрел не привел ее в крайнее волнение. Словно в припадке необъяснимого безумия, она беспорядочно заметалась по берегу, то стискивая руки и всем своим видом выражая глубочайшую скорбь, то разражаясь взрывами необъяснимого смеха.
