— И самый балшой спыцалист канешно ви, палковник, ви настойаший уйобак, за вас!
— Ур-ра! — в ужасе закричали мы и опрокинули свои рюмки с водкой, арабы хлобыстнули свою минералку.
— Сирёжа, — заплетающимся языком вопросил наш босс, — а чего значит последнее слово, чой-то я не понял?
— А, типа, крутой спецназер, лев пустыни, так сказать, местный диалект, — пробормотал Серега и потянулся снова к рюмке.
BUNA ZIO
(отрывки из повести)
Мотыль, открывая квартиру, чувствовал, как глухо бьётся в груди сердце. Нет, не от бега, бегал Женя — дай Бог каждому, скорее всего от неясной тревоги и смутного чувства надвигающейся беды.
А в квартире царила умиротворенная и непринужденная обстановка. Два бывших сослуживца старшины первой статьи Евгения Мотыля сидели на кухне за большой бутылью молодого вина и орали друг на друга в голос.
— Мля, идиот ты! Пехота — это царица полей, училище у меня О-Б-Щ-Е-В-О-Й-С-К-О-В-О-Е! — пытался говорить внятно и раздельно заплетающимся языком нынешний курсант и бывший матрос-водолаз по кличке «Брейк».
— Да «сапог» ты, натуральный «портяночник», ты и на пункт из «сапогов» пришёл! — корил «Брейка» Степан Падайлист, из-за оригинальности фамилии кличка у Степы была тоже оргинальная — «Качок».
Кличку эту ему еще на срочке придумал «Брейк», склонный ко всяким литературным излишествам и фантазиям. В первый раз когда «Брейк» услышал фамилию Степана, то он высказал вслух аллегорическую рифму: «Степан Падайлист — ярый онанист!». Падайлист был младшим матросом по призыву и скуксившись промолчал. В конце концов кличка много раз трансформировалась и превратилась в «Хохла-велосипедиста, старого фашиста, заядлого культуриста» а для удобства произношения в просто «Качок».
— Ко-о-ок! — заорали бывшие матросы, узрев Мотыля, — где ты носишься, мы чо, на дискотеку идём или как? Тут же выпускные в школах, девчонки нарядные с букетами бегают, на танцульки попрут обязательно.
— Остыньте вы, дутен пулы, — выразился нелециприятно и по-молдавански Мотыль, — румыны в городе, вам валить надо, особенно тебе, «Брейк».
— Хорошенькое дело — валить, вы меня сдернули, сколько у меня нервов потрачено, чтобы раньше с училища свалить — вас не интересовало. Димку Болева так и не встретили, в Одессу не съездили, и тут — валить? — начал возмущаться «Брейк».
— Протрезвляйтесь, — коротко отрезал Мотыль, — дело — серьезнее некуда, в городе уже стрелять начали.
«Брейк» и Падайлист открыли рты и недоуменно вылупились на Мотыля. Покидать гостеприимные Бендеры, до которых добирались с таким трудом, так рано не хотелось.
