— А почему в зале публика? — осторожненько поинтересовался я.
— Да какая публика, так, загнали военных, ПТУшников и прочих статистов, чтобы выступающие себя как на премьере чувствовали. Через пару недель большой «сборник» даем, наши попляшут, попоют, а под конец пара заезжих звёзд будет, вот и «генералим», у нас сейчас несколько рабочих сцены не хватает, но надеюсь, на премьере будут все.
Нашего нового шефа звали Дмитрий Федорович, и по должности он заведовал всей сценической артелью. Переодевшись в подменку, мы пошли за Федоровичем куда-то в подвалы и перетаскали кучу ящиков с реквизитом. Потом нам вручили какие-то огромнейшие шторы и отправили на хозяйственный двор их развесить и выбить от пыли.
Справившись с поручением, мы перекурили и пошли разыскивать шефа, чтобы доложить.
По дороге на нас опять напали «деятели» и стали утверждать, что мы — «революционные матросы» и немедленно должны спуститься в какую-то рекреацию и что-то отрепетировать. Пришлось застегнуть комбез на верхнюю пуговицу, спрятать свою флотскую тельняшку и пообещать, что мы немедленно спустимся и разобьем Колчака и пару раз пульнем из носового орудия по «Зимнему». Отвязавшись от театралов, мы все-таки нашли Фёдоровича и потребовали нас немедленно отпустить, потому что мы уже проголодались. Шеф оказался вполне адекватным и перед тем как нас отпустить, отвел на сцену убрать музыкальные инструменты после выступления какой-то рок-группы. Занавес был опущен, слышался гул голосов неблагодарной публики из ПТУшников и военных, которых так никто из выступающих не смог расшевелить.
— Зырь, что тут, — заорал Степной и кинул мне черную кожаную «косуху», всю в заклепках и шипах, сам напялил на себя точно такую же, сняв ее с барабанной стойки.
— Прикинь, типа мы тоже выступаем, девки в зале кипятком, зажигалки, поклонники и всё такое, — замечтался Вова, одел найденные на барабане черные очки и кинул мне точно такие же.
— Ну, а что, мы с тобой в паре на дискотеке под «Кармэен» неплохо лабаем, — подыграл я, снаряжаясь в очки и косуху.
— Скучно, — сказал Эдик, — пойду я какую-нибудь музыку врублю.
— А ты, типа, шаришь как? — спросил его Вова.
— А то, — гордо ответил Эдик, зашёл за сцену и начал карабкаться вверх по железной лесенке.
На весь зал сперва раздалась череда каких-то непонятных звуков. Потом сильный женский голос затянул про «валенки» и потом — о чудо! «Ту-ту-ту-туту-тутуту» раздались знакомые аккорды.
— О-о-о, мля, «Кармэн». «Лондон гуд бай!», — возбудился Степной и стал в стойку, с которой мы с ним начинали танец на дискотеке.
